От омеги к альфе

— Да, Вадим Алексеевич, список на 450 человек готов, сколько из них согласятся, не знаю. Будем работать. Чем раньше начнем вербовку, тем лучше. Тем более нужно выделить время на адаптацию и подготовку.

Список Молчанова состоял из трех категорий. В первом он почти не сомневался. Это были ветераны афганской и Чеченских войн, 28 человек из них инвалиды. Вторая группа — отставники, подрабатывающие охранниками, таксистами. Третья — действующие бойцы, опытные, но срок службы, которых подходит к концу и они с тоской ждут увольнения по выслуге лет. Кроме этого он предложил вербовку курсантов военных училищ, которые легко смогли бы освоить все виды космических разведчиков и стать их пилотами.

Я сообщил, что мной уже завербовано 105 курсантов из высших военных училищ и, что все они в настоящее время находятся на лунной базе № 6, где проходят обучение на пилотов космических разведчиков. Этого мало, но начало положено. Я оглядел присутствующих и сказал, что штаб тоже формируется из присутствующих здесь лиц. Но нам нужны и бойцы, без которых мы не обойдемся, и не просто бойцы, а обстрелянные, имеющие боевой опыт бойцы, на которых можно положиться. Поэтому мы вдвоем с Молчановым вылетаем в Саратов, где проживает 15 его сослуживцев. Естественно, что мы сменили легенду. Я стал подполковником в отставке ГРУ Савельевым С.П., а Молчанов — корреспондентом газеты «Красная звезда» Давыдовым Н.С.

г. Саратов сентябрь 2014 г.

В первую очередь Молчанов решил навестить своего боевого товарища — Славку Трофимова, который в 2011 г. в Дагестане вытащил его из ущелья, раненого в ногу, один дотащил до вертушки, а сам остался руководить окончанием операции. Потом он узнал, что через неделю Трофимов тоже был ранен и связь с другом оборвалась. Сейчас же с помощью ЦУ он быстро смог узнать, где находится любой человек. И когда Крылов предложил ему набрать команду, он сразу же вспомнил майора Трофимова. Вдвоем с Крыловым они поднялись на второй этаж пятиэтажной хрущовки. Дверь открыл сам Славка. Лицо серое, Правой руки у него до плеча не было. Он долго вглядывался, а затем сказал: «Николай, Ты что ли?»

— Я, Славка, я. Ну давай обнимемся! Здорово Бес! (Бес — был Славкин псевдоним).

Но Славка отступил в дверь, пропуская нас, и сказал: «А ты хорошо выглядишь. Как твоя нога то?»

— Могло быть и хуже. Сейчас все нормально. А ты как? Где твои? Катька где?

Но по обстановке было видно, что что-то не так. Двухкомнатная квартира была запущена. Диван-кровать разобрана. На полу валялось одеяло. Запах в квартире выдавал признаки холостяцкого жилья. А где же красавица жена, дочь?

— Нет их, — глухо ответил Славка, — машина в прошлом году сбила обоих. Так и не нашли кто. Да что это я. Пройдем на кухню отметим. Только у меня закусить нечем. Сейчас хотел навести друга, в госпитале лежит, а затем в магазин сходить. Но вы подождите, я быстро.

— Стоп, сказал Николай, — к другу твоему в госпиталь давайте сейчас все втроем сходим, а на обратном пути и в магазин или в ресторан зайдем, Как Вадим?

Мне тоже не хотелось оставаться в этой накрытой аурой горя квартире. Потом я уже представил, как Славка может перебрать и о чем нам с ним, потом разговаривать? Я согласился, и мы втроем вышли на улицу, поймали такси, заехали на рынок, взяли фруктов, напитков и поехали к военному госпиталю. Как выяснилось, друг Славки, капитан в отставке, Широков, когда начались военные действия в Донецке, находился там, в отпуске у матери. Он добровольно вступил в ополчение и с оружием в руках воевал до августа, когда его и зацепило минным осколком. Тяжелораненых ополченцев вывозят в Россию, где им и оказывается медицинская помощь. Широков был тяжелобольным и на нас одели белые халаты и пропустили в палату. Пока Славка здоровался, представлял нас, я осмотрелся. Палата на 4 койки была стандартной. Свободных кроватей не было. Один больной спал или находился без сознания, к его вене была подключена капельница. Двое с интересом смотрели на нас.

Широков — Володя, так он представился, сказал, что они все из ДНР, поэтому и поместили их всех в одну палату.

— Ну и как там у вас обстановка? — спросил я.

— Тяжело, — ответил мужчина, обритый наголо, — нациков много, к тому же они хорошо вооружены. Воюют плохо, но оружия у них много. Мы же вынуждены снимать с постаментов танки, перебирать у них двигатели и на них воевать. Я, например, воевал на ИС-3, снятом с постамента. Хорошо, что Россия в последнее время помогла нам с техникой, а то бы совсем плохо было бы.

— А кто такие нацики, спросил я, нацисты что ли?

— Нет, — ответил бритый наголо, — так мы называем национальных гвардейцев. Оболванены они, стремятся уничтожить всех русских и всех тех, кто их поддерживает. Простые украинские хлопцы в большинстве своем воюют под принуждением, а эти — злые как собаки, спущенные с цепи. На майдане что ли их обработали? Хотим в Евросоюз, хотим в Америку — передразнил кого-то он. Так их там и ждут с распростертыми объятиями. Ну и езжайте, если хотите. Мы то — причем? Нет, вначале надо русских уничтожить. Откуда это у них?