От «Отеля…» до «За миллиард лет…»

А. Н.: Ничего не умели делать, но которые все время очень хотели кушать. А даже в ЦК ВЛКСМ у инструкторов, насколько я помню, было всего девяносто рублей зарплаты. Тогда как у редактора «Молодой гвардии» зарплата была сто пятьдесят, а то и двести. И началось давление на редакторов, из которых там было в достаточном количестве и беспартийных. Что якобы «Молодая гвардия» не выполняет своих функций. И начали вытеснять понемножечку их и замещать этими самыми господами.

М. Ш.: Это, видимо, повсеместно было, не только в «Молодой гвардии»?

А. Н.: Я рассказываю только о «Молодой гвардии». Нет, повсеместно этого не было, вообще-то говоря. В Госкомиздате этого не было.

М. Ш.: Ах да, это ЦК ВЛКСМ…

А. Н.: Да. А Медведев еще раньше пристроился. Я не знаю, работал ли он в ЦК ВЛКСМ, во всяком случае, он был активный комсомольский работник… Он устроился в «Технике — молодежи»… Не знаю, какую роль он играл в разгроме редакции, но во всяком случае его поставили во главе этой редакции фантастики. Да, ходили слухи, что от него хотел Захарченко избавиться, потому что он начал давить на Захарченко — чтобы выжить Захарченко из «Техники — молодежи» и взять всю «Технику — молодежи» себе. И Захарченко его сплавил туда. Ну и все. Остальное известно.

Ю. Ф.: Да, события нам известны, а вот Борис Натанович сказал, что он долго думал над тем, почему Медведев так долбал «Пикник на обочине», и он пришел к выводу, что ЭТО не тупость… а просто способ мышления такой. То есть он искренне считал, что так писать, как пишут Стругацкие, нельзя, а можно писать, как пишут Казанцев, Щербаков и так далее и тому подобное.

М. Ш.: Нет. Это защитная реакция.

А. Н.: Нет, я не исключаю такого.

Ю. Ф.: Почему он к вам прицепился так?

А. Н.: Почему — «к нам»? Он прицепился ко многим. Савченко плюнул Медведеву в рожу, забрал рукопись и ушел. Они хотели Кира Булычева приспособить к себе. Кир Булычев сказал: «Атанде!», тоже забрал рукопись и ушел. Так что это не только мы…

Ю. Ф.: Тогда вопрос наоборот: а почему вы все-таки восемь лет потратили на то, чтобы это пробить?

А. Н.: Назовите мне издательство в Москве, где можно было еще издать «Пикник».

Ю. Ф.: Нет, я понимаю…

А. Н.: Ну, вот и все. Кроме того мы сохраняли какие-то иллюзии. Мы же привыкли к благожелательному отношению со стороны этой редакции. Мы были, пожалуй, уже и старейшими, если не считать Ефремова, авторами этой редакции.

В. К.: Аркадий Натанович, такой вопрос. Это, собственно, нам для разработки по истории с «Неназначенными встречами». Речь идет о так называемом «письме Стругацких» в 76-м году перед очередным писательским съездом, где была потом эта разбираловка с госбезопасностью.

А. Н.: А-а… Это была очень смешная история. А что, Борис Натанович рассказал вам?

В. К.: Борис Натанович нам вкратце рассказывал, но поскольку непосредственно на вас выходили с этим делом…

А. Н.: Пошел я раз к Гише Гуревичу. Сказал Елене Ильиничне, моей супруге, что, значит, я буду у Гиши Гуревича, и если я ей понадоблюсь, пусть звонит. Ну, сидим, выпиваем, закусываем. Вдруг — звонок. Вот и говорят мне, так и так, дескать, звонили только что из «Комсомольской правды», сказали, чтоб немедленно позвонил вот по такому-то телефону. Говорят, очень серьезное дело. Ну, ладно — я позвонил. Звоню, отвечает женский голосок очень встревоженный: «Аркадий Натанович, не можете ли вы приехать немедленно в «Комсомольскую правду»?» Я говорю: «Что? Очень срочное дело?», потому что я слегка был под газами. «Да, — говорит, — это очень срочное и серьезное дело. И может иметь очень серьезные для вас последствия»… Да! Надо вам сказать, что, по-моему, наследующий день съезд писателей должен был быть… Я туда поехал. Сидит, значит, компания: две девочки, два мальчика. И они протягивают мне бумагу, написанную от нашего имени. Странно, что меня больше всего возмутило то, что нашими именами подписано совершенно невозможное стилистически и изобилующее орфографическими ошибками…

СЛ.: Даже так?

А. Н.: Да! Это ребята из отдела почты «Комсомольской правды».

С. Л.: Это в «Комсомолку» пришло?

А. Н.: Да. Ну, а там написано еще: копия в «Правду», копия в ЦК, копия в Союз Писателей, копия еще куда-то. Я говорю: «А можно это взять, снять копию?» — «Нет, к сожалению нельзя. Мы же зато… что мы вам показали — это уже является преступлением». И кстати, они были правы. Через неделю их поувольняли всех. Именно из-за этого дела. Ну, тем не менее я пошел к знающим людям. В данном случае знающим человеком была Беркова Нина Матвеевна. Она подала хороший совет: «Немедленно напиши два письма. Одно письмо в Союз Писателей, в Президиум съезда, а другое письмо в КГБ». Я так и сделал, поехал в Союз Писателей. Там Верченко заседал, меня там не пускали. Я наорал на секретутку, стерва поганая. Вот, подбирают же там кадры!

С. Л.: Умеют.