От пчелы до гориллы

Нравы этих огромных обезьян отличаются необыкновенной мягкостью и кротостью, если верить Шаллеру и Эмлену. Шаллер так глубоко изучил жизнь горилл, что смог стать своим в группе, передвигаться вместе с ней, не вызывая никакой тревоги, и даже спать рядом с крупными самцами. Тут нужно не только тончайшее, до мелочей, знание всех правил поведения, принятых у горилл, но и бестрепетное мужество. Особенно важно при этом никогда, ни в коем случае не смотреть прямо в глаза горилле; это — непростительная дерзость, грубый вызов, и не исключено, что в ответ разгневанный самец одним небрежным движением руки просто-напросто оторвет вам голову. Шаллер прошел вместе с гориллами путь, пролегающий по очень мало исследованной области, в районе вулканов Вирунга в национальном парке Альберт; 457 часов беспрепятственных наблюдений — тут уже можно распознавать отдельных животных стада*

Гориллы — лесные жители и строгие вегетарианцы. Они всегда предпочитают сырой лес. Гориллы передвигаются в основном по земле, опираясь на все четыре конечности, и лишь в исключительных случаях выпрямляются во весь рост. Они не укрываются от опасности на деревьях, как бабуины; напротив, случайно оказавшись в этот момент на дереве, они слезают вниз и спасаются бегством.

В группе насчитывается от 5 до 27 горилл, в среднем 16. В ее состав входят прежде всего один или несколько самцов с белой шерстью на спине (признак по меньшей мере десятилетнего возраста), несколько взрослых или почти взрослых самок, один или несколько не достигших половой зрелости самцов, неопределенное число детенышей и молодняк. Встречаются и самцы-одиночки; они живут отшельниками, иногда километров за тридцать от ближайшего стада. Но вообще-то группы горилл крепко спаяны; во время еды или отдыха они (примерно так же, как макаки, описанные Иманиси) образуют круг метров шестьдесят в диаметре. В составе группы возможны изменения, например когда к ней примыкают новые обезьяны. Шаллер описывает одну группу, в которую за двенадцать месяцев включилось семь взрослых самцов с посеребренными спинами. Следовательно, группа не абсолютно замкнута, и причиной этому, несомненно, мирный характер горилл; к этому мы еще вернемся. Встречи между группами горилл всегда протекают мирно; строго определенной, закрепленной за группой территории у них нет.

Переходы, совершаемые гориллами, бывают разные — то сто метров, то пять километров в день. При встречах групп не заметно каких-либо изменений в поведении обезьян; две группы могут находиться бок о бок, не смешиваясь при этом; можно наблюдать и взаимные или односторонние уступки одной группы другой. Шаллер наблюдал даже слияние групп, длившееся несколько месяцев; настоящих драк он ни разу не видел, дальше угроз дело не заходило.

Такие же мирные отношения царят внутри группы. Здесь, по-видимому, не существует соперничества из-за самок; пища же так обильна, что из-за нее тоже не приходится портить нервы. Обычай искать друг у друга паразитов, столь принятый у бабуинов, почти совсем не наблюдается у горилл. Очевидно, у них есть какой-то другой, весьма действенный способ поддержания чистоты.

Даже у кротких горилл существует деление на доминирующих и подчиненных животных; однако законы иерархии здесь отнюдь не драконовские. Все сводится к тому, что некоторые самцы обладают правом старшинства и привилегированным местом, причем эти преимущества, видимо, не ущемляют интересов остальных членов группы. Лишь один раз Шаллер наблюдал, как атмосфера несколько накалилась из-за пищи; при этом самец из числа доминирующих ограничился тем, что, слегка шлепнув виновного по спине, на короткий миг посмотрел ему прямо в глаза, и тот сразу был поставлен на место; других, более строгих мер не потребовалось. Выше всех других обезьян стоят самцы с поседевшими спинами. Взрослые самцы с черными спинами и самки стоят выше молодых животных. Один из убеленных сединой самцов — вожак; остальные делают то же, что делает он. Если он сооружает на кусте или на земле гнездо из веток (гориллы строят их на ночь) — все другие принимаются за дело; он отправляется в путь — все следуют за ним.

В отношениях между полами нет ничего похожего на вольности бабуинов и шимпанзе; здесь эта область жизни даже трудно поддается наблюдению.

Между матерью и детенышем, конечно, существует тесная связь, ведь детеныш первые три месяца своей жизни проводит у нее на руках и до пяти — шести месяцев даже не пытается поиграть со сверстниками.

Дальше он начинает самостоятельно добывать пищу, материнское молоко становится для него второстепенной едой. Детеныш и самка еще продолжают обирать друг с друга паразитов, но потом интерес к этому занятию у обоих угасает. До второго года жизни детеныш еще поддерживает связь с матерью (впрочем, эта связь становится все слабее) даже после того, как та перестает кормить его своим молоком, и позже, когда у нее появляется следующий детеныш.