От Пекина до Берлина. 1927–1945

Пять с лишним лет стонала Лодзь под пятой гитлеровских палачей. Но город не покорялся, он помнил стачки 1905 года, он хранил гордый дух вольности. И нередко немецкие патрули находили на улицах трупы завоевателей: это польские патриоты творили свой беспощадный, но справедливый суд. Зверствам оккупантов не было предела. Местные жители рассказывали нам, что однажды подросток Михаил Волонский увидел труп убитого немецкого жандарма и улыбнулся. Это заметил проходивший мимо фашистский офицер, и молодого поляка расстреляли тут же на месте. Юзеф Панцевский был расстрелян только за то, что неправильно показал немцу дорогу. Стефана Прибыцкого замучили в гестапо лишь за то, что он произнес на улице запрещенное слово «Россия».

– Поляки знали, – говорил мне один рабочий Лодзинского депо, – что только Россия может освободить нас, спасти от смерти в фашистских застенках. Весь город знал о страшном лагере в предместье Лодзи. Он был разделен на кварталы и опутан колючей проволокой. Это здесь убили Станислава Потоцкого после четырех месяцев страшных пыток. Здесь растерзали Юзефа Вичинского за то, что он показался на улице вечером. Ходить по городу разрешалось официально до 9 часов, но гитлеровцы уже с 8 часов вечера хватали и убивали всех, кто попадался под руку.

Жена рабочего добавила:

– И так целых пять лет. Казалось, и не будет проблеска в нашей жизни…

– Но вот пришла Красная Армия, – продолжал рабочий, – и фашистские палачи бежали так, что побросали все – и квартиры, набитые чужим добром, и чемоданы с наворованными вещами…

Когда в город вошли наши подразделения, на крышах, балконах, в окнах затрепетали советские и польские флаги. В долгие зимние ночи, рискуя жизнью, их шили женщины. И теперь, радуясь своему освобождению, они расцвечивали этими флагами победный путь своих освободителей.

Стремительный натиск наших войск помешал оккупантам разрушить город. Не было взорвано ни одного здания, продолжали работать и электростанция, и водопровод.

Толпы жителей приветствовали двигавшиеся по улицам танки, орудия, автомашины с пехотой. Это был всеобщий праздник. Кончился пятилетний коричневый мрак. Над Лодзью всходило солнце свободы…

В бесконечной колонне машин ехал грузовик с группой бойцов. Вон широко улыбаются сержант Усенко и младший сержант Вертилецкий. Как все, запыленные, усталые. И никто не подозревает, что это герои. А мне рассказали, как они воевали…

Продвижению стрелков мешали вражеские пулеметы, установленные в окнах двух смежных зданий. Гвардии сержант Иван Усенко, командир «максима», мигом оценил обстановку. Вместе со своим помощником младшим сержантом Вертилецким он выдвинул пулемет метров на сто вперед от нашей атакующей цепи, установил его на высотке. Первой же длинной очередью он заставил умолкнуть вражеский крупнокалиберный пулемет, а еще двумя очередями уничтожил автоматчиков, засевших в подвале здания. Отважные пулеметчики подавили еще три вражеские огневые точки. Ободренные стрелки поднялись в атаку. Дом за домом очищали они от гитлеровцев.

Но враг подтянул свежие силы. На группу храбрецов во главе с сержантом Усенко двинулся целый немецкий батальон. Подпустив гитлеровцев на двести метров, Усенко открыл огонь из пулемета. Фашисты залегли. Не решаясь подняться, они ползком подбирались к нашим солдатам, намереваясь окружить их. Усенко и его товарищи пустили в ход гранаты. Здесь подоспели наши танки. Схватка закончилась полным разгромом немецкого батальона. Пулеметчик Иван Усенко привел к штабу 34 пленных гитлеровца во главе с обер-лейтенантом. И сколько таких героев в колоннах наших войск! Улыбаются бойцы в ответ на приветствия жителей. Танки, орудия, машины, не сбавляя скорости, проходят по улицам. Они спешат дальше, на запад. Их ждут новые города, которые нужно освобождать.

Вечером мы узнали, что в Москве в честь войск, освободивших Лодзь, был дан салют.

Обреченные

Январское наступление 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, начатое на Висле, вошло в историю, как Висло-Одерская операция. Войска наши прошли в одно дыхание от Вислы до Одера более пятисот километров. Такого размаха операция, безусловно, должна была бы иметь какие-то пороги в общем движении, делиться на какие-то этапы. Если бы на мою долю выпала бы задача разбить Висло-Одерскую операцию на какие-то этапы применительно к движению 8-й гвардейской армии, я оказался бы в затруднении. Наше движение вперед, начатое с Магнушевского плацдарма на Висле, ни на минуту не прекращалось.