От Пекина до Нью-Йорка

Наше время между тем подходило к концу. На том же пароме мы возвращаемся в Коулун. Взглянув на пристань, я увидел знакомое лицо. Это был Сун. Он стоял не один. Рядом с ним были двое рослых парней. Сун приветливо закивал и вместе с молодыми китайцами подошел ко мне. Он с гордостью сказал, что это его сыновья, они работают в доке и, так же как и он, очень рады видеть советского человека…

Когда я думаю о китайцах, всегда вспоминаю этого китайского рабочего и его сыновей. Эти люди, думалось мне, не так уж много знают о нашей стране, но они усвоили главное: Советский Союз — друг китайского народа, что бы там ни говорили и ни писали.

Ворота в океан

После Кантона мой путь лежал в Шанхай. Город занимает исключительно выгодное положение по отношению к одному из главных морских торговых путей вдоль восточной окраины Азии. Он расположен в устье великой китайской реки Янцзыцзян, на ее притоке Хуанпу. Фарватер Хуанпу допускает плавание крупных морских судов. Город приобрел значение главных ворот в страну со стороны Тихого океана и важнейшего центра внешнеторговых связей Китая.

С вокзала едем в гостиницу по знаменитой центральной улице Шанхая — Наньцзин, в прошлом она называлась Наньцзинрод. Эта улица известна своими роскошными отелями, огромными респектабельными банками, магазинами и ресторанами. Еще более она знаменита тем, что на ней происходили демонстрации и сражения китайских трудящихся с империалистами в 1925, 1927 и 1932 годах.

Шанхай по внешнему облику резко отличается от других китайских городов. Лишь Тяньцзинь в известной степени напоминает Шанхай. Центральная часть Шанхая застраивалась колонизаторами. Она похожа на крупные американские города с ущельями узких, темных улиц между небоскребами. На огромных зданиях с колоннами, мраморными ступеньками у подъезда можно было прочитать на бронзовых досках надписи: «British property» или «American property», т. е. английская или американская собственность, или еще не стертые крупные буквы названий всемирно известных банков и компаний. Многие медные доски потускнели, были заклеены плакатами или «дацзыбао» («газета больших иероглифов»). Кое-где, правда, доски и буквы названий банков были свежевычищенными и сверкали на солнце.

Мне хотелось посмотреть легендарный Чжабэй. В этой рабочей части города в 1927 году произошло восстание рабочих, а в 1932 году народ долго сопротивлялся японской интервенции. Но от старого Чжабэя осталось очень мало; все было перестроено заново.

Вспомнились события недавнего прошлого.

После разгрома на континенте остатки армии Чан Кайши укрылись на Тайване и некоторых прибрежных островах. Оттуда чанкайшистская авиация в 1950 году и позже продолжала совершать налеты на приморские города Китая, и прежде всего на Шанхай, рассчитывая вызвать панику и дезорганизовать жизнь шестимиллионного города. Ей удалось вывести из строя электростанцию, радиостанцию, узлы связи и т. п. Правительство КНР обратилось за помощью к Советскому Союзу, который незамедлительно перебросил в Китай несколько авиационных полков, оснащенных реактивными самолетами «МИГ-15», которые считались в то время лучшими в мире. Советские летчики быстро отбили охоту у чанкайшистов и их американских покровителей совершать разбойничьи налеты на территорию Китая.

Впечатляет панорама города с крыши многоэтажной гостиницы. Внизу река Сучжоу, забитая джонками. Город, простирающийся во все стороны, ощетинился темными небоскребами, в серо-сиреневом тумане сливался с черной полосой неба, опоясывающей горизонт. Над городом постоянно висит пелена гари. В прорывах туч виднеется оранжево-желтое небо. Типичный урбанистический пейзаж, напоминает пейзажи, созданные В. Брюсовым и Э. Верхарном.

Гуляя по центру города, вечером, зашли в кафе столиков на десять — согреться и выпить кофе. Там сидело несколько хорошо одетых китайцев. Переводчик шепчет: «Эти из числа национальной буржуазии. Они получают ежегодно 5 процентов доходов от своих бывших предприятий, перешедших ныне в руки народного правительства».

За другими столиками сидят иностранцы, точно сошедшие с карикатур Б. Ефимова или плакатов А. Дени. Переводчик тихонько объясняет: «Последние представители капиталистических фирм».

Это — бывшие хозяева Шанхая, знаменитого когда-то игорными и публичными домами, притонами, опиекурильнями, шикарными гостиницами и ресторанами. Здесь спасались и гибли русские эмигранты — купцы, чиновники, родовитая знать и запутавшиеся интеллигенты, потянувшиеся в Китай после разгрома Колчака, японцев и различных атаманов в Сибири и на Дальнем Востоке.