От перемены мест... (СИ)

Вообще, Соболев-старший во мне вызывал скорее положительный отклик: открытый, приятный в общении, интересный человек. Но, глядя на Егора, оно и не удивительно. Вечер, не смотря на скрытые подколки Марины и старания ее дочери привлечь внимание моего жениха, проходил очень даже здорово: невероятный вид на расцвеченный вечерними огнями город завораживал и вышибал дух одновременно, и даже примирял с незначительными неудобствами, которые я решила воспринимать как неизбежность. А блюда высокой кухни буквально отправляли на небеса, хотя мы и так находились под самыми облаками. Это вам не под вино вечерком стряпать.

Единственная колкость, которую я себе позволила в адрес Марины, состояла в том, что я с ехидной улыбочкой спросила не желает ли та родить Егорчику брата, ведь она еще может. И, сама того не ведая, попала прямо в цель: судя по сжатым губам и полыхнувшему огнем взгляду, родить Соболеву-старшему наследника было еще одной заветной мечтой дамочки. Более в тот вечер она меня не беспокоила.

— Ты знаешь, что Машков оказывается при смерти? — улучил момент Егор, чтобы, пусть и косвенно, поговорить о деле.

— Виктор? — переспросил отец. — Откуда сведения?

— Тот сам признался, а Леха подтвердил.

— Жаль. — покачал головой Соболев-старший. — Сына он, конечно, натаскал, но не факт, что тот все удержит. У него же не только завод. Интересно, кому он теневой бизнес передаст.

— А у него и такой есть? — заинтересовался ценной информацией Егор.

— Парочка цехов ювелирные подделки лепит, а продает под известными брендами. Не у нас в городе, естественно. — поделился сведениями мужчина, а мне стало понятно, откуда у дедульки замашки барона и тяга к роскоши — походу он себя кем-то вроде местного Аль Капоне возомнил.

— Хорошо скрывается, видать, раз Петров раскопать не смог.

— Может просто не очень-то интересовался.

— А у тебя-то откуда сведения, пап?

— Бывалые разведчики секретов не выдают. — усмехнулся Соболев-старший и дал понять, что тема закрыта.

В ресторане мы просидели часов до двенадцати — уйти пораньше не позволила прекрасная живая музыка, а я-то поначалу решила, что рояль у них для красоты стоит.

Воскресенье запомнилось тем, что прямо во время тихого семейного обеда у Соболева зазвонил телефон, внося суматоху в безмятежную идиллию, и Леха так громко говорил в трубку, что я могла слышать весь разговор.

— Так, срочная проверенная информация: в течение ближайшего часа к нашему Рынде собирается пожаловать женушка в компании адвоката, так что советую вам, ребята, придумать достойный повод и дуть к этому коллекционеру, чтобы раз и навсегда разобраться, что там у них происходит. А заодно и выяснить, имеют ли эти ребята хоть какое-то отношение к нашей картине. Ну и на адвокатишку полюбуетесь, вдруг он и есть наш разодетый болван с камер наблюдения.

— А ты что сам не можешь? — почесал лоб Егор — куда-то ехать в сонный воскресный полдень тому было явно лень.

— А я с любимой супругой ванную для дачи выбираю. — по тону Лехи было заметно, что уж вот он-то точно бы лучше к Рынде поехал, выяснять, кто прав, кто виноват. — Кстати, не знаешь, какая лучше: акриловая или мраморная? Или может вообще чугун взять?

Егор в ответ загоготал во всю глотку:

— Бери купель из кедра, раз уж семейный долг зовет.

— Тебя тоже совсем скоро позовет, не ссы. — обиделся Леха и отключился.

— Ну что, к Рынде поедем? — спросила я, ковыряясь в остатках жаркого и стараясь не рассмеяться от Лехиной реплики.

— Ты можешь остаться. — нахмурился Егор.

— С чего бы это? — не поняла я. — Лицо у меня уже вроде в порядке…

— Не нравится мне адвокат этот и баба там какая-то мутная.

— Да ладно тебе, ну что такого случиться может? — заныла я.

— Хорошо, поедем вместе, скажем, что ты сережку в тот раз потеряла. Но ты как мышь себя ведешь: это значит сидишь тихо и незаметно. — пригрозил Соболев, как будто я в любой ситуации первым делом грудью на амбразуру лезу.

— Ага. — буркнула я и, отодвинув не совсем еще пустую тарелку, отправилась одеваться.

"Мышь — так мышь" — решила я, натягивая серые штаны, больше похожие на лосины, и легкий джемпер. Краситься не стала, убрала лишь волосы в пучок и вздохнула по тем временам, когда свободно могла носить косу, хвостик или вообще оставлять копну распущенной. Теперь же я лишний раз почесать голову боялась, дабы не обнажить невзначай лишнего.

Черные кроссовки и кожаная куртка цвета "мокрый асфальт" завершили образ.

— Прямо Лара Крофт, только косички не хватает. — улыбнулся Соболев, похоже он так и не понял, по какому поводу я разоделась во все оттенки серого.

— Поехали уже. — буркнула я.

Егор, проходя мимо, щелкнул меня по носу, влез в джинсы и черную водолазку и скомандовал, сгребая с комода телефон, кошелек и ключи от машины:

— Поехали!

Я запихнула телефон в карман куртки и проследовала на выход.

Так как день стоял ясный — в родном городе Егора бабье лето было действительно бабьим летом, а не одним названием, — мы с ним, не договариваясь, натянули солнечные очки, и я тут же представила, как мы смотримся в черном тонированном внедорожнике.