От перемены мест…

Мужчины оказались слишком сосредоточены на тексте, поэтому не увидели того, что госпожа Мегера впилась в нас острым, как иглы дикобраза, взглядом, а затем, испросив прощения, со всей присущей важностью выплыла в коридор.

– Прошу меня простить, – я встала и, прихватив наполовину пустую чашку с блюдцем, отправилась следом за гостьей.

Та спешно рылась в дамской сумочке, оставленной на непонятно что изображающем дизайнерском комоде, и была так увлечена, что даже не пришлось делать вид, будто я нечаянно споткнулась. Плеснув чай аккурат во внутренности раскрытой сумки и немного на кисти дамочки – надеюсь, тот был еще достаточно горячий, – я рванула к ней и заверещала:

– Ох, Мариночка, простите! Хотела вам еще чаю предложить, и вот что получилось.

– Да отойди ты! – взвизгнула Мегера и попыталась меня оттолкнуть.

– Нет-нет, я помогу! – настаивала я и попутно теснила женщину в сторону от ее намокшей собственности, пока наконец не перевернула сумочку, и глазам подоспевших к представлению мужчин не предстало вывалившееся на пол содержимое.

– Ой, а зачем вам еще один телефон? Еще и кнопочный… – двумя пальцами я подняла из образовавшейся лужицы аппарат, а про себя молилась, чтобы он не оказался вконец испорчен чаем.

– Вы позволите? – протянул руку Леха и, не дожидаясь хозяйкиного одобрения, забрал телефон.

– Да я его у вас на лестнице нашла, хотела на обратном пути консьержу занести, – Марина попыталась отнять трубку, но Петров не позволил.

– Не стоит утруждаться, Марина Леонидовна, мы передадим.

– Верните мне телефон, – чеканя каждое слово, процедила дамочка и в поисках поддержки уставилась на любовника.

Происходящего Станислав Ильич явно не понимал, но был не прочь разобраться.

– Конечно-конечно, – согласился Леха, но просьбу выполнять не спешил, – Кстати, вы в курсе, что последнее время Марии приходят сообщения с угрозами? Нет? Ну, естественно, откуда же вам знать. Так вот, – продолжил он, не переставая копаться в аппарате, – мы думали, что после похищения угрозы прекратятся. Ага. Но буквально несколько минут назад Марии пришло новое сообщение, – Леха вгляделся в экран и зачитал: "Убирайся. В следующий раз так легко не отделаешься".

Все уставились на побледневшую Марину.

– Я нашла этот аппарат на лестнице, – продолжала настаивать она, но голос у дамочки заметно дрожал.

– Марина, ты ничего не находила на лестнице. Мы поднимались вместе, – обратился к любовнице Соболев-старший, очевидно в ожидании объяснений.

И они не заставили себя ждать.

– Да, не находила. И что? Что в этом плохого? – Марина волком смотрела на отца Егора, – Я всего лишь заботилась о тебе и твоем сыне. Она же ему совершенно не пара, посмотрите на нее! Вечно побитая, ободранная какая-то. Ни манер, ни воспитания… А он еще и жениться собрался!

– Марина, спускайся в машину, – оборвал не к месту амбициозную любовницу Станислав Ильич и устало потер лоб.

Дамочка задохнулась от возмущения, сузила глаза и, молча развернувшись, покинула квартиру. Входная дверь шарахнула с такой силой, что грохот должен был услышать даже консьерж, восседавший за стойкой аж двадцатью этажами ниже.

– Я… Прошу у вас прощения за все это, – отец Егора обвел пространство, где стояла Мегера, рукой, словно поясняя за что конкретно извиняется, – С Мариной сам разберусь, не думайте, что это сойдет ей с рук.

Егор сжал губы. Было видно, что дамочка его конкретно допекла, но вмешиваться в дела отца он не считал возможным.

– Отец, тебя и твой выбор я уважаю, поэтому к себе требую того же самого, – наконец ответил Соболев, – Впредь мы готовы общаться с тобой, но не с Мариной. И, учитывая обстоятельства, думаю, ты меня поймешь.

– Я тебя понял, сын, – мужчина протянул руку Егору, – Больше ее вы не увидите. И еще раз прошу прощения, особенно, Маша, у тебя.

Станислав Ильич обнял меня на прощание, пожал руку Лехе и отбыл вслед за Мариной. Надеюсь, обуздывать свою любовницу по полной. Как только за ним закрылась дверь, в тишине коридора раздались короткие неторопливые аплодисменты и Леха торжественно объявил:

– Мое почтение, Мария Аркадьевна. Как ловко вы вывели злодейку на чистую воду.

– Да, это моя женщина, – поддержал друга Соболев.

– Пойдем ко мне в отдел работать, чего тебе в его галерее гнить? – кивнул в сторону Соболева Петров.

– Придурки. Чтоб я еще хоть раз с вами за компанию во что-то впуталась! – проворчала я, впрочем, абсолютно беззлобно, и уже собралась уходить, как у мужчин синхронно подали сигнал телефоны.

Егор отвлекся на короткий разговор, а Леха вник в пришедшее сообщение. А потом они оба посмотрели на меня. И выражения их лиц не предвещали ничего хорошего: смесь сочувствия и нежелания приносить плохие новости.

– Ну что там! – поторопила их я.

– Твои родители в аэропорту.

– Да что ж ты будешь делать, не одно, так другое! – всплеснула я руками, от чего подобранная с пола чашка разбилась о стену, а по коридору прокатился залп мужского басистого хохота.

Как бы то ни было, нужное решение ко мне пришло быстро, заставив аж подскочить на месте.