От первого до последнего слова

– Никаких знаков, Эдуард Владимирович, – ответила Таня весело. – Мы с вами просто дружески болтаем по телефону, и точка.

Абельман помолчал. Он не хотел никаких точек, и дружески болтать тоже не хотел.

Он собирался пригласить ее на свидание и не знал, как это сделать. Он собирался уже давно, с ее дня рождения, на который попал просто потому, что она поссорилась с мужем – или с кем-то, исполняющим роль мужа. Это было совершенно очевидно, и Абельман нисколько не обиделся, ибо был взрослым и умным, и только удивлялся – неужели она так и не поняла, что он сразу обо всем догадался: и о ссоре, и о муже, и о том, что он тогда просто подвернулся ей под руку?!

– Я все мечтаю заполучить вас на прием, – сообщил Абельман, решив, что играть по ее правилам он точно не станет. – Вам не нужно срочно со мной проконсультироваться по какому-нибудь важному поводу?

– Нет, – сказала Таня Краснова, отвечая сразу на два вопроса – и на тот, который он задал, и на тот, которого не задавал. – Мне ничего не нужно, Эдуард Владимирович.

– Если вас так раздражает мое имя, можете называть меня Петей. Или Николаем.

– Николаем? – переспросила Таня.

– Вы должны мне вечер, – заявил Абельман, и ей почудилось, что он улыбается. – Вам так не кажется?

– Как, я и вам должна?! Вы не поверите, но в ту минуту, когда вы позвонили, я думала, почему так вышло, что я всегда, все и всем должна! Вы не знаете, почему?

– Ну, про все, всем и всегда я не знаю, а мне должны уж точно.

Таня пришла в раздражение.

– Эдуард Владимирович…

– Вы позвали меня на день рождения, чтобы позлить вашего супруга, правильно? Я приехал, вы не сказали мне ни слова, вы меня даже не познакомили ни с кем! Вы не помните?

– Помню, – пробормотала Таня мрачно.

– А я вас потом на дачу отвез. Вот этого вы помнить не можете, потому что, когда я грузил вас в машину, вы спали, как младенец. Проснулись уже на участке и спросили меня: «Боже, зачем я так напилась?»

Таня покраснела до ушей. Хорошо, что этот чужой настырный человек ее не видит! Хотя что это изменит?! Она напилась и спала в его машине, а это гораздо хуже!..

– Вы хотите компенсации?

– Какую компенсацию? – не понял Абельман.

– Ну, за то, что возились со мной, домой везли, да еще за город! Если хотите, я могу вам за труды заплатить, и дело с концом!

Она сказала это специально, чтобы его задеть, и у нее получилось. Голос его замерз, стал похожим на мартовскую сосульку – острым и шершавым. И еще более сексуальным.

– Я не водитель, Таня! И тружусь совершенно в другой области. Я просто хочу с вами увидеться, а вы почему-то ломаетесь.

– Потому что мне это совсем не ко времени, Эдуард, – искренне сказала она. – Понимаете?

– Понимаю, – согласился он. – Но в жизни никогда и ничего не бывает ко времени. Все наваливается сразу, и почему-то именно тогда, когда мы абсолютно к этому не готовы. Понимаете?

Таня промолчала. Бумажка с именем профессора, который уморил писателя, попалась ей на глаза, и она спросила:

– А вы не знаете такого хирурга, Долгова Дмитрия Евгеньевича?

– Конечно, знаю. Это мой друг.

В Тане моментально проснулись журналистка и телеведущая – обе сразу. И не просто журналистка и телеведущая, а обе на грани провала!

Она была на грани провала – это что-то из кино про разведчика, который забыл пересчитать количество горшков с геранью на окне!..

– Эдик, а вы дадите мне его телефон?

– Зачем? У вас проблемы в той области, которой он занимается?

– А чем он занимается?

– Здрасти! – весело сказал Абельман. – Вы же про него передачу сделали, и не знаете?! Он хирург, и не какой-нибудь, а совершенно замечательный хирург! Он онколог, доктор наук, профессор, и мы с ним учились в одном институте. Да зачем он вам?!

– Как раз из-за передачи. Мне нужно срочно разобраться, что там не так с вашим профессором и писателем. Или меня уволят с работы.

– Ну вот, – удивился Абельман. – Уволят!.. Про писателя я ничего не знаю, а с профессором точно все в порядке! Ну хотите, я вас с ним познакомлю?

– Хочу.

– Ну, тогда вы будете должны мне два вечера. За ресторан, в котором я сидел, как дурак, и за Долгова.

Таня вдруг засмеялась. Настроение стремительно улучшалось, и дождь ни с того ни с сего перестал.

Тяжелые капли, падавшие с клена, бухались о жестяной подоконник с сочным, летним звуком. Машины сияли вымытыми крышами под вечерним солнцем. Башня на той стороне улицы Академика Королева проявилась вдруг в полный рост, и никакой крокодил не откусывал ей голову!..

– Татьяна?.. Вы сейчас прикидываете, послать меня сразу или после того, как я дам вам телефон Долгова?..

Таня Краснова оттолкнулась ногами и сделала в кресле полный оборот. Сначала перед глазами у нее был пустой кабинет, где на полу лежали стопки видеокассет, которые никуда не помещались, потом белая стена, а потом опять кабинет.

– У меня есть сын, ему пятнадцать лет, – сказала она и схватилась рукой за стол, чтобы больше не крутиться. Кресло остановилось. – Еще есть мужчина. У меня с ним любовь до гроба, Эдик.

– Любовь – чувство, достойное уважения, – выдал Абельман, помолчав.