От первого лица

С самого раннего детства в транспорте я привык сидеть у окна, прижимаясь лбом к холодному стеклу. Так как небольшое количество пассажиров это позволяло, то я исполнил свою маленькую мечту. Эти родные российские вёрсты: то берёзка, то осинка, то высоченные сосны или ели. Тут и там вдоль дороги на обочинах стояли автомобили грибников и ягодников. Бабье лето щедро одаривало своих чад урожаем осени. Проезжая по мосту через седой Волхов, можно было увидеть сидящих в своих утлых судёнышках рыбаков. Пройдя пол пути автобус свернул на федеральную трассу, где на подъезде к посёлку Мясной Бор с левой и правой стороны дороги стояли памятники на братских могилах советских бойцов Второй ударной армии, сданной генералом Власовым под Новгородом фрицам. Преданные верхушкой армии солдаты до конца отдали свой долг Отчизне, и почти все полегли в неравной схватке с фашистами. На подъезде к Великому у меня радостно защемило сердце, такое чувство в душе у меня возникало всегда при возвращении домой.

Уже стемнело, когда разваливающееся на ходу чудо техники прибыло на вокзал. Несмотря на поздний час, людей на привокзальной площади было много. Здесь прогуливались и опоздавшие на свой рейсовый транспорт пассажиры, и просто подвыпивший сброд, здесь же на скамейках ютились оборванные, грязные бомжи. Из кафе, расположенного в подвальном помещении, доносились громкие звуки блатной музыки и рядом были припаркованы дорогие тачки: мерседесы и БМВ. Нищета и богатство соседствовали рядом друг с другом, ничуть не стесняясь вскользь брошенного взгляда сотрудников линейного участка полиции.

Минуя площадь, я зашёл в ближайший винно-водочный магазин и на последние, бережно сохранённые деньги купил пол-литра новгородской, говорящей о древнейшей истории города, водки под названием “Вече”. Другой продукт данного класса было опасно брать, потому что с большой долей вероятности можно было попасть на левака и лишиться не только здоровья, но и жизни. Бережно уложив источник грёз во внутренний карман лёгкой, изрядно послужившей куртки, я по посыпанному опавшей листвой тротуару направился к дому. Путь мой лежал мимо средней школы и маленького, берёзового скверика, в котором был поставлен памятный знак жертвам сталинских репрессий в виде большого, гранитного камня с бронзовой табличкой. Прохожих в столь поздний час по дороге мне почти не встретилось, только пара слегка поддатых компаний подростков попались на встречу. И вот я стою у родной, находящейся на четвёртом этаже девятиэтажки, двери. Один поворот ключа и я дома. Войдя в просторную прихожую, я услышал торопливые шаги моей черноволосой красавицы, спешащей из кухни ко мне на встречу.

-Привет милая, – ласково произнёс я. – Давай встречай уставшего мужа после недельного отсутствия. Я проголодался как бурый медведь после зимней спячки, тем более у меня с собой прихвачено пол-литра горячительного напитка.

-Раздевайся и проходи на кухню. У меня уже всё приготовлено. – Ответила Марина.

-Раздеваться до трусов? – Спросил я.

-Трусы тоже можешь снять или думаешь я тебя без трусов не видела! – Рассмеялась жена и быстро прошла на кухню.

Сняв куртку и ботинки, я обул ноги в мягкие, тёплые тапочки и направился на запах жареного, пахнущего добрыми приправами лакомства. Придя на кухню, я увидел, что супруга, переминаясь с ноги на ногу и мурлыкая себе под нос песенку, накладывает в тарелки тушеное, с светлой, сметанной подливкой куриное мясо с макаронами. Я поставил на кухонный стол, окружённый тремя табуретами, заветные пол-литра, достал с полки две маленьких, хрустальных стопочки и налил большую кружку холодного кваса. Кареглазая из хрущевского холодильника достала литровую баночку тёщиных, небольших, солёных огурчиков. Я открыл банку огурцов и пол-литра, разлил водку по стопочкам, и мы принялись трапезничать.

-Ну что, не пьянства ради, а здоровья для! – Произнёс я тост. Мы чокнулись. Я крякнул. Мы выпили. Закусили.

-Ну что, между первой и второй перерывчик небольшой! – Произнёс я второй тост. – Мы чокнулись. Я крякнул. Мы выпили. Закусили.

В голове похорошело. Усталость как рукой сняло. Супруга начала быстро щебетать, что поздно, уже в девятом часу, пришла с работы, накормила и уложила спать сына, затем готовила мне ужин и сильно устала. Время подходило к полуночи, я отпустил её спать, а сам остался со своей надёжной подругой – поллитровкой. Не торопясь, я поглощал горячительный напиток, а сознание носило меня по лабиринтам памяти: то я с рыжеволосой красавицей выпиваю в казино, то в новгородском порту делаю дефектацию судов или просто брожу по питерским улицам с бутылочкой пива. Память, как гулящая девка, шарахаясь от одного мужика к другому, носила меня по эпизодам моей прожитой жизни и я, захмелев, потихоньку добрался до донышка бутылки. Глаза начинали слипаться и нетвёрдой походкой бывалого моряка я лёг под бок к жене и отправился в мир сновидений.

Глава 4.