От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным

Недостаток общения с друзьями сильно меня подавляет эмоционально. Потому что у меня очень хорошие друзья. И на самом деле, это часть нашей жизни, это мы, это часть нас самих. Я это остро почувствовал, когда за границу уехал. Первые годы страшно скучал по друзьям. Просто без них пустота и одиночество. Хотя и нагрузка была на работе, и семья, и дом. Я понял, что мы же самовыражаемся в друзьях. После третьего года в Германии наступил период адаптации, появились новые связи. И я вдруг с тревогой почувствовал, что меня не тянет в отпуск.

Правда! Испугался даже.

У меня много знакомых, а близких людей наперечет. Они никуда не делись. Они меня никогда не предавали. И я их тоже. Это, на мой взгляд, то немногое, чем стоит дорожить. Даже не знаю, ради чего можно было бы предать друзей. Карьера? Сама по себе она не очень меня привлекает. Только как возможность реализовать себя, сделать что-то интересное. А как же можно самореализоваться, если ты себя предаешь? Я на это так смотрю, просто. Если же смотреть на карьеру как на способ прорываться к власти, чтобы командовать или зарабатывать деньги, и ради этого ты готов лишиться всего — ну, это другое дело. А если у тебя есть жизненные приоритеты, ориентиры и ценности, то ты понимаешь, что нет смысла жертвовать собой и теми, кто является частью тебя. Просто нет смысла: потерь больше, чем выигрышей. Так получается.

— Вам наверняка приходится ходить на приемы, вести с мужем светскую жизнь, быть на виду, соблюдать этикет. Вас это не тяготит?

— Ну если есть с кем поболтать, то нет. Что касается одежды, то даже приятно.

Женщине всегда приятно красиво одеваться. Другое дело, что сама политика никогда меня не интересовала. Вот это скучно.

— А что вы предпочитаете носить — юбку или брюки?

— Сейчас юбки, а раньше — брюки. В повседневной жизни люблю трикотаж юбку и свитер. А в официальных случаях теперь приходится носить костюмы.

— Раньше жены руководящих работников одевались в закрытой секции ГУМа. А вы куда едете, если хочется что-то купить?

— В магазины, как и все. Вот недавно съездила в «Эскаду» и купила брюки и свитер, которые сейчас на мне. Неделю ездила по городу и искала себе сапоги. Так и не нашла. Ничего не подошло.

— А мужу тоже вы покупаете одежду?

— Какое-то время покупала я. Да и сейчас иногда. Он никогда не придавал значения одежде. У него всегда было два, максимум три костюма. Ну, еще джинсы, рубашки.

Дома он ходил в джинсах и свитере. Очень непритязателен в одежде. Сейчас, поскольку все время на публике, стал к этому относиться внимательнее, но не более того.

— Многие обратили внимание, что раньше рукава костюмов были длинноваты. Теперь все нормально.

— Просто раньше этим занималась я, и иногда ленилась подшивать. Теперь появилась возможность делать это в ателье.

— Если вы ему купите галстук, он безропотно наденет?

— Только если будет подходить к рубашке и костюму. Безропотно он ничего не делает.

— Раньше у вас были длинные волосы, а теперь — стрижка. У кого вы стрижетесь?

— У Ирины Барановой. У нее стриглась и Наина Иосифовна Ельцина. По-моему, Ирина — замечательный мастер. У нее свой салон.

— А мужа кто стрижет?

— Есть какие-то мастера — то ли в ФСО, то ли в ФСБ. Стрижке он тоже никогда не придавал особого значения. Я люблю, когда он пострижен совсем коротко.

— А отдыхать вы ездите вместе?

— Раньше ездили. Два раза на Куршскую косу. За границей были. А теперь…

Знаете, я больше не строю планов. Раньше строила, и когда они рушились или не сбывались, мне было всегда ужасно больно, плохо, обидно. А потом я поняла: проще всего, чтобы не было разочарований, не строить планов — ни совместного отдыха, ни праздников, ни отпусков…

— Как-то вы очень грустно это сказали.

— Да нет. Я же понимала, что так будет. В конце концов, если бы меня волновала только моя личная судьба, то я бы в какой-то момент сказала мужу: «Володя, я тебя просто умоляю, не надо этого ничего. Давай останемся в стороне. Давай будем жить по-другому». Но я же не сказала.

ПОЛИТИК — Ваша жена рассказала нам, что вы как-то давали французам импровизированную пресс-конференцию и два часа отвечали на коварные политические вопросы. Рискнете повторить с нами?

— О чем будем говорить?

— Обо всем.

«Армия уйдет в казармы»

— Более или менее понятно, какой цели вы намерены добиться в Чечне:

окончательного разгрома боевиков. Вы знаете, что делать в Чечне после этого?

— Правильно, сначала надо закончить военную операцию. Что это означает? Разбить крупные бандформирования, то есть отряды от десятка боевиков и выше. Параллельно усиливать роль органов правопорядка, восстановить органы власти и управления.

Заняться социальными проблемами — школами, больницами. Начинать активно организовывать рабочие места. После этого провести выборы.

Необходимо также провести довыборы в Думу от Чечни, у республики должен быть свой депутат. В зависимости от развития ситуации возможно введение прямого президентского правления.

— Прямое президентское правление? На какой срок?