ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917

Стоит отметить, что фактически заговор был раскрыт, была «утечка информации», и Павел знал о скором покушении, но ничего серьёзного не предпринял для предотвращения заговора. Как мы наблюдали раньше, он был сторонником мягких мер, и даже своих заклятых врагов не каз­нил, а отправлял в формальные ссылки домой, в родные поместья, а они снова возвращались и окружали его. Кроме этого, близких помощников в тот момент рядом не было — как раз в этот период Фёдор Ростопчин проиграл «дворцовую» войну Палену и был оправлен в отставку; своего любимого Аракчеева, который имел большое влиянием в армии, Павел тоже отправил в ссылку в родное поместье за то, что тот прикрыл родного брата, положил «под сукно» жалобу на него; вроде мелочь — но Павлом был соблюден принцип справедливости «все равны перед законом», и это сыграло по иронии Судьбы зловещую роль в его жизни.

Зная о заговоре, Павел приказал прибыть в столицу своим доверен­ным генералам — Ф. П. Линдереру и Аракчееву, но «Узнав, что Павел отправил курьера к Аракчееву, Пален задержал его на некоторое время. А когда Аракчеев прибыл в Петербург, его задержали на заставе, сооб­щив, что Император запретил кому-либо въезд в столицу», — отметил в своём исследовании Б. Башилов.

Заговорщикам необходимо было юридическое обоснование, ле­гитимность заговора, поэтому они старательно пытались приобщить к заговору сына Павла Александра, который должен был быть и га­рантом их безопасности после убийства отца, императора. Александр не был конченным морально-нравственным уродом и долго не давал согласие.

Для достижение цели заговорщики-масоны использовали все возможные средства — запустили упорные слухи: что Павел решил не допустить к престолу Александра, и решил назначить наследником трона некоего европейского племянника; что он разлюбил его мать, не­навидит её и собирается постричь в монахини и заточить в монастырь, вспомнили и его любовь — княгиню Гагарину и т. п. — короче говоря: вытащили весь «компромат» и включили бурную фантазию. Кстати, таким же образом будут старательно дискредитировать, очернять образ Николая Второго перед 1917, только на этот раз — перед всем народом, готовя свержение-революцию.

Повторю важное свидетельство в мемуарах Палена: «Я старался разбудить самолюбие Александра и запугать альтернативой — возмож­ностью получения трона, с одной стороны, и грозящей тюрьмой или даже смертью, с другой. Таким образом мне удалось подорвать у сына бла­гочестивое чувство к отцу.» (Б. Б.). В результате с большим трудом, но Александра уговорили участвовать в заговоре против отца.

Узнав, что в заговоре участвует его сын Александр, Павел Первый решил обратиться к совести и сыновнему чувству, и днем 11 марта 1801 года обязал сыновей присягнуть ему в церкви на верность. Сы­новья присягнули. Но Александр не отказался от «благословения» заговору, но не хотел брать смертный грех на душу, не хотел допустить убийства отца и потребовал у заговорщиков не убивать отца, сохранить ему жизнь, потребовать только отречься от престола. И убежденные сторонники «общечеловеческих ценностей» поступили оригинально, вернее традиционно:

«Я дал ему слово: я не был настолько лишен смысла, чтобы внутренне взять на себя обязательство исполнить вещь невозможную, но надо было успокоить щепетильность моего будущего государя. и я обнадежил его намерения, хотя был убежден, что они не исполнятся», — откровенно признавался в своих мемуарах фон дер Пален. Масоны были уверены, что арестовав и запугав Павла Первого, они не добьются от этого «Дон Кихота» отречения от престола даже в пользу своего сына, поэтому они решили убивать. Но они понимали опасность и ответственность убийства императора, поэтому договорились, что объявят, что Павла Первого схватил апоплексический удар и он от этого умер.

Поэтому на теле убитого императора не должно было быть огне­стрельных или колотых ран, ибо тело придётся представить в доказа­тельство смерти от болезни офицерам и солдатам, поэтому они пришли к единственно возможному способу убийства — удушению.

По свидетельству М. И. Кутузова, который ужинал вместе с им­ператорской семьёй, Павел Первый, уходя в свои покои после ужина, посмотрел в зеркало и сказал: «Чему быть, тому не миновать».

Когда удушили Павла, то есть — не сдержали обещание Александру, по свидетельству генерала Уварова, Пален вошел в покои Александра, взял за руку сидевшего убитого горем и сильно поникшего мрачного наследника, поднял его, и фактически скомандовал: «Будет ребячиться! Идите царствовать, покажитесь гвардии!» Пален спешил успокоить солдат и быстро завершить переход власти к Александру.