От пистолета до кольца

– Понимаю, – кивнула Ирина. – Но сейчас некогда.

– Наоборот, сейчас и надо. Ты подумай, проблемы и беды никогда не закончатся. А вот люди, увы, конечны. И упущенное время себе никогда не простят.

Ирина пожала плечами.

– Ладно, я подумаю.

Разговор начинал ее тяготить. Что это за сводничество такое? Злит и раздражает, вот! Не до того сейчас!

– А мы уже и приехали.

И поди, поспорь с таким. А может, она и правда Кириллу нравится?

Ирина поймала себя на мысли, что и оборотень…

С ним спокойно. Вот смотришь – и знаешь, что с таким и логово уютное будет, и волчата хорошие, и любому врагу он горло за свою семью порвет…

Вот ведь!

Ирина встряхнулась и полезла из машины, не замечая ехидной улыбки на губах Михаила.

Так их!

А то будут сопли жевать, тихушники! Женить! И еще раз – женить!

Все по старому закону! Влип сам – влепи туда же и товарища, чтобы было кому на жену-стерву жаловаться и детей ругать!

* * *

Петя и уезжать пока не собирался.

Прошелся по дому, все обследовал и сейчас выдал Михаилу свой вердикт.

– Дом голоден. Нуждается в подпитке. Если сейчас не подкормить, в силу он войдет лет через двадцать, а то и больше, из него хорошо соки высосали…

– Кто?

– Время. Оно никого не щадит. Ни время, ни чужаки, вот дому и плохо стало. На вашей семье он, конечно, чуток поправится…

– Неприятно как-то звучит.

– Разве? Вы же бывали в домах, где счастливые семьи живут. Неужели ничего не чувствуется?

– Чувствовалось, было. Тепло там, уютно так, солнечно… даже если все кверх тормашками.

– Вот. Дом – отражение своих хозяев. А хозяева могут стать отражением своего дома. С вами тоже так может получиться. Он старый, усталый…

– А что нужно для подпитки? – подошла более практически к делу Ирина.

– Хорошо бы человеческую жертву. Парочку…

– Петя!

– Неужели тебе будет жалко директрису?

– Жалко. Ее надо по приговору суда, а не самосуда.

– Как закон портит хороших ведьм. Жуть просто… ладно! Можно обойтись без людей, к примеру, коровами. Или баранами.

– Уже интереснее… а что с ними надо будет делать? – Михаил навострил уши. Он бы и людей, конечно… есть ведь твари! Что, того же врача надо пожалеть? Который детьми торгует? И списывает их, словно это мешки с консервами по актировке… тварь! Да таких гнид живьем в землю зарывать мало!

Или, правда, ту же Юлию Ивановну?

Вот еще не хватало! Пожалеешь таких, потом наплачешься. Но если есть возможность не нарушать закон…

– Штук десять овец. Придется зарезать, кровью окропить фундамент, ну и вам немного своей крови пожертвовать, добавить к той… вам, вашим родным, которые здесь жить будут.

– Это можно. А мясо куда?

– Зависит от возраста животного, но вообще, шашлык из баранины – вкуснейшая вещь. Я точно знаю.

– Шашлык хорош, когда гости есть. Вы к нам не хотите в гости приехать? С семьей, пожить недельку или две?

Ирина фыркнула и отправилась в гостиную. А чего мешать?

Сейчас Михаил договорится с Петей, поторгуется о цене, но в результате…

Сойдутся!

И старый дом обновится, и будет жить. Будет беречь своих людей, свою семью, будет баюкать их в колыбели каменных рук, шептать сказки по ночам, будет встречать врага подломившимися ступеньками или упавшими на голову балками…

Да, Ирина не решилась бы задумать что-то плохое против Михаила, находясь в этом доме. А если кто рискнет…

Она даже не сомневалась – дом сожрет таких умников весело и с фантазией. Куда там хилым американским ужастикам! Самый страшный кошмар человека всегда внутри самого человека. А всякие монстры, маньяки и извращенцы – это вторично. Чаще всего человек убивает себя сам.

* * *

Кирилл появился через четыре часа, когда был съеден торт, горячие бутерброды, выпит кофе и сварен по четвертому разу… и то Ирина откровенно зевала.

Михаил предлагал ей поспать, но хотелось дождаться! Любопытно ведь!

Кирилл утащил горячий бутерброд, уже остывший, впился зубами в сыр, прожевал и улыбнулся.

– Ну, все! Счастье есть!

– Оно не может не есть! Рассказывай давай! – рыкнула Ирина.

Оборотень покосился хитрым глазом.

– А что мне за это будет?

– Еще один бутерброд?

– Тоже неплохо. Только с мясом, можно?

Ирина вздохнула и пошла на кухню.

Война войной, а мужчин кормить надо. По расписанию.

* * *

– Алексеева, ты… уху ела?! – орал, не сдерживаясь, Иван Петрович.

Ирина тянулась по стойке «смирно» и преданно ела начальство глазами. А то ж!

Когда оно орет – молчать надо. И не фырчать. Потом оправдаешься, как проорется. А пока стой, смотри в окно и думай о хорошем. Например, о том, что свежий маникюр сделала.

И верно, минут через десять начальник выдохся, упал в кресло и прищурился на Ирину.

– Ну?!

– Не понимаю сути ваших претензий, Иван Петрович, – ведьма была невинна, аки овца тонкорунная.

– Ах, не понимает она! А почему некую Юлию Ивановну Шурыгину нашли вчера в разбитой машине?

– Не знаю…

– И как она там оказалась – тоже не знаешь?

– Ехала, наверное, куда-нибудь.

– Например, куда?

– На север. Или на юг.

– Алексеева, ты смерти моей хочешь?

– Иван Петрович, вы из меня вовсе уж изверга делаете.

– А ты что с этой заразой сделала?

– Ничего.

И верно.