От плоти и крови

– Тем более. Давайте снимем с него поклажу и отведем на выгон. Хотя заборы эту зверюгу вряд ли удержат. И о Грейс тоже нужно позаботиться. А уже после этого отправимся есть блинчики.

Фэллон бродила по кухне, прикасаясь к знакомым предметам. В воздухе витали непередаваемые ароматы душистых трав из горшков на подоконнике и поднимающегося теста.

– Я собиралась устроить настоящее пиршество к твоему приезду. Мы хотели украсить… – Лана осеклась и едва слышно прошептала: – Он хорошо с тобой обращался? Маллик?

– Да, – заверила Фэллон. – Он очень строгий наставник, но добрый человек. И столькому научил меня! А еще несколько раз позволял взглянуть на вас, хотя это и было запрещено. Но я так скучала…

– Я чувствовала это, – сказала Лана. – И находила в этом утешение. Меч. Тот самый?

– Да, – кивнула Фэллон, положив ладонь на рукоять.

– Ты открыла Книгу заклинаний, вошла в Колодец света, – задумчиво произнесла мать, отворачиваясь к шкафчикам, чтобы достать ингредиенты для блинов. – Мы обязательно это обсудим, но, думаю, за завтраком лучше побеседуем о других вещах. Например, о той белой троице и… – Она снова не сумела справиться с голосом и замолчала.

– Не волнуйся, – прошептала Фэллон, обнимая маму. – Я теперь дома.

«Но надолго ли?» – подумала Лана, однако тоже обхватила рукой плечи дочери, поцеловала ее в лоб и согласилась:

– Да, ты теперь дома.

Глава 19

Фэллон уплетала блинчики, лишь сейчас осознав, насколько соскучилась по маминой стряпне. Братья завороженно слушали истории о землях фей и испытаниях. О Мике, который научил ее взбегать по деревьям, словно заправский эльф.

Сегодня, в честь воссоединения семьи за кухонным столом, Фэллон постаралась преподнести два года тренировок как сплошное приключение.

Но никого этим не обманула.

Поддерживая дух праздника, все дела отложили на потом. Фэллон позволила мальчишкам по очереди гладить Фаол Бана, который стоически терпел все их выходки. Под восхищенными взглядами братьев Фэллон подняла локоть, и к ней с ветвей яблони скользнул белый филин.

– Его зовут Таише.

– Что за странные имена? – фыркнул Колин. – Попроще придумать не могла?

– На ирландском языке Леох означает «герой», Фаол Бан – «белый волк», а Таише – «призрак». И они пришли ко мне уже с этими именами.

– Так почему ты не дала им новые имена на английском? – не успокоился Колин. – В округе не так много людей говорит по-ирландски. Только та старушка с соседней фермы.

– И я, – небрежно сообщила Фэллон, положив конец обсуждению.

Она поняла, что скучала по маминой еде, но, как ни странно, не меньше скучала по перепалкам с братом.

Трэвис нерешительно прикоснулся кончиком пальца к оперению филина.

– А… Повтори, как его зовут?

– Таише.

– А Таише не хочет посидеть у меня на руке?

– Он мог бы, но тебе нужно надеть перчатку или нарукавник, чтобы не пораниться. Когти.

– Фэллон не требуются предосторожности, потому что филин принадлежит ей, – пояснил Итан и умоляюще посмотрел на сестру. – А можно нам покататься на Леохе?

– Хочешь полетать?

– Не думаю, что это хорошая идея, – тут же вскинулась сидевшая чуть поодаль Лана и подошла к детям.

– Я буду катать их по очереди и прослежу, чтобы ничего не случилось, – заверила Фэллон. – Обещаю, им ничего не угрожает.

– Ладно тебе, детка, – подмигнул жене Саймон. – Я и сам не прочь пролететь кружок. Уверен, как и ты.

– Я первый! – воскликнул Колин. – Как самый старший из братьев.

– Итан будет первым, – поправила Фэллон. – Он раньше всех попросил.

Она заливисто свистнула. Леох одним плавным движением перепрыгнул через ограду, даже не помогая себе крыльями, и грациозно приблизился.

Лана задержала дыхание, когда дочь запрыгнула в золотое седло, и пробормотала про себя короткую молитву, когда Саймон усадил Итана перед Фэллон, но прекрасно понимала, что сейчас оказалась в меньшинстве.

– Держись, – велела брату наездница.

Леох взмахнул крыльями, встал на дыбы, оттолкнулся и взлетел. Лана осталась наблюдать, как ее старшая дочь и младший сын мчатся по воздуху. Смех Итана звенел на всю округу.

От невероятного зрелища захватывало дух. Однако мать видела перед собой не только девочку, которая давала брату возможность испытать самые необычные ощущения в жизни, но и воительницу на крылатом боевом коне.

– Она та же Фэллон, что и раньше, – сказала Лана мужу. – И все же изменилась до неузнаваемости.

– Она наша дочь. Это никогда не изменится.

Этот день, наполненный любовью, они посвятили развлечениям.

Отвечая на подначки Колина, Фэллон продемонстрировала умение взбираться на деревья и делать кувырки на ветках.

С Трэвисом они прогулялись до яблони, чтобы навестить могилы собак.

– Папе пришлось тяжелее всего, – рассказал брат. – Харпер и Ли принадлежали еще его родителям. Той ночью, когда псы умерли, Итан сообщил, что их время настало. Ты же помнишь, что он знает все о животных и всяком таком.

– Ага.

– Папа просидел с ними всю ночь, даже после того, как Харпер и Ли ушли. По нему их смерти ударили больнее всего.

– Они были для него частью семьи, – произнесла Фэллон, обнимая брата за плечи одной рукой. – Еще до того, как появились мы.