От «Понедельника…» до «Обитаемого острова»

В перечислении Жилиным, как ему хотелось бы отдохнуть, «назначить свидание какой-нибудь киске» было заменено «покидать мяч с ребятами»; слова «выпить с ним [Пеком. — С. Б.] — он теперь, наверное, тоже пьет — почему бы и нет?», бывшие в рукописи, заменены на «расположиться с ним в прохладной комнате на полу».

Еще один отрывок, который был убран Б. Н. Стругацким при восстановлении текста, относится к монологу Опира: «Позвольте, как вас зовут? Иван? А, так вы, надо думать, из России… Коммунист? Ага… Ну да, у вас там все иначе, я знаю…»

В размышления Жилина о монологе доктора Опира («Неооптимизм… Неогедонизм и неокретинизм…») в первых изданиях был вставлен «неокапитализм». А в рассуждения Жилина по поводу путчиста вставлено определение «микрогитлеры». В речи же самого путчиста, в перечислении планов этих «революционеров» было убрано: «Мы построим у себя химические заводы и завалим страну едой и одеждой». Уж очень это было похоже на нашу революцию…

В первых изданиях была убрана фраза шофера («Ну его в штаны!»), когда он говорил свое мнение о докторе Опире («Сучий потрох… <…> Сластолюбивый подонок. Амеба»).

Заменено, а затем восстановлено в изданиях было определение «длинноногие гладкокожие красотки, годные только для постели», вместо него в первых изданиях было «стандартизированные, развинченные читательницы журналов мод».

Проклятия посетителей бара после нападения интелей на дрожку также были изменены. В первых изданиях вместо «дерьмо свинячье, стервы… пархатые суки… Свербит у них в заднице» было «собаки свинячьи, дряни поганые… Свербит у них».

В первых изданиях исправлениями постарались ограничить критику мещанства, распространенного во всем человечестве, заменив ее критикой мещанства только в данной стране. После просмотра Жилиным прессы он восклицает: «Ну что за тоска!» — и далее размышляет: «Какое-то проклятье на человечестве…» Издатель указывает, и Авторы добавляют: «Ну что У НИХ ЗДЕСЬ за тоска!» — и изменяют: «Какое-то проклятье на ЭТИХ ЛЮДЯХ…» Криницкий и Милованович, написавшие брошюру о системе воспитания, в рукописи и в поздних изданиях — педагог и инженер (без упоминания принадлежности к какому-либо государству), в ранних изданиях — советские педагоги.