От потрясенного Кремля до...

Не все источники нам сегодня доступны, однако же и того, что есть, достаточно, чтобы узнать, что заседания первого подлинно свободного Российского парламента — Учредительного собрания были бурными, и политические страсти порой перехлестывали через край. Но обратите внимание на хронологию: накаленные политические страсти выплеснулись на улицу тотчас же после разгона Учредительного собрания. Именно этот момент Маяковский синхронно характеризовал словами:

Тише, ораторы,
Ваше слово, товарищ маузер.
И в гущу бегущим грянь, парабеллум.

И тогда разъяренные массы людей (лучше бы разъяренные парламентарии!) схватились поистине в смертельной схватке гражданской войны:

Мы смело в бой пойдем
За власть Советов
И как один умрем
В борьбе за это.

И умирали, как один: в ожесточенных сражениях с Деникиным, Колчаком и Врангелем, на Перекопе, в подвалах белых контрразведок и красной ЧК, при подавлении крестьянских мятежей на Тамбовщине и знаменитого Кронштадтского мятежа.

Приговор прозвучал, мандолина поет,
И труба, как палач, наклонилась над ней,
Выпьем что ли, друзья, за 17-й год,
За оружие наше, за наших коней!

Продразверстка, тиф, холера, дизентерия, массовые расстрелы заложников с обеих сторон, неслыханное беззаконие и неслыханная разруха — все это привело к полной девальвации человеческой жизни и морали и послужило основанием для последующих репрессий, варварской по форме коллективизации, голода тридцать третьего года, который сопровождался одичанием и людоедством, знаменитого, поистине Тамерлановского, тридцать седьмого:

Народы, учитесь у Сталина жить,
Страну защищать и Отчизну любить.
Народы, собрав исполинские силы,
Громите врага, как батыр Ворошилов,
Храните страну от проклятых гадюк,
Как свято хранит ее сталинский друг.
Кого воспитали нам Ленин и Сталин,
Кто тверд и суров, словно отлит из стали,
Кто барсов отважней и зорче орлов?
Любимец народа — товарищ Ежов…

И еще — бессудное выселение целых народов, формирование зловещей империи концлагерей и потаенной системы психушек…

«Есть у революции начало,
нет у революции конца».

На этом фоне вновь возникает все тот же навязчивый традиционный русский вопрос: «Кто виноват?»

И звучит он совсем не академически. Но ответ на этот вопрос, увы, снова чреват насилием. Я убежден, что только дееспособный парламент, который может решать любые вопросы на демократическом уровне, только такой парламент в сочетании со свободной печатью и другими демократическими институтами станет плотиной на пути любого насилия.

Но, учитывая тот факт, что демократия в стране находится едва ли не в зародышевом состоянии, что пресса, радио и телевидение далеко не окончательно свободны, что механизмы народовластия только провозглашены, но далеко не реализованы и, учитывая расстановку сил в депутатском корпусе, сразу же можно себе представить, какой диапазон задач падает на плечи Председателя Верховного Совета. И что это за фигура такая, которая сможет объединить Антея и Геракла в одном лице?

Действительно, фигура парламентского лидера России приобретает сегодня поистине историческое значение. Все это говорит о том, что выход из положения может быть достигнут не при помощи лишь механического (формального) консенсуса, не при помощи арифметической равнодействующей, а на основе личности, единственной в своем роде, по крайней мере, на данный момент. Такая личность и должна возглавить российский парламент. И в этом плане Ельцину альтернативы нет.

Мне представляется, что фигуру Ельцина нужно рассматривать не только с точки зрения его личных качеств, но и в совокупности тех исторических и социальных обстоятельств, которые сегодня сложились вокруг его имени и в этом плане следует вернуться к рассмотрению результатов голосования при выборах председателя Верховного Совета России.