От потрясенного Кремля до...

Далее определялись члены комиссии, которые должны были сидеть за тем или иным столом по три человека, выдавая бюллетени для голосования (всего столов одиннадцать). Система предусматривала сменяемость от голосования к голосованию также и этих людей.

Другие члены комиссии находились рядом с урнами и наблюдали за тем, чтобы каждый голосующий мог воспользоваться своим правом только один раз. Третьи смотрели за тем, чтобы в кабинах всегда была шариковая ручка и чтобы в них на момент голосования находился только один народный депутат. Строгая скрупулезность этой системы, пожалуй, уже понятна читателю. И я позволю себе сейчас остановиться на глубинных подтекстах, связанных с ее формированием.

Здесь нужно представить себе, что члены Счетной комиссии собрались в Грановитую палату из общего, кипящего страстями и катаклизмами зала. У каждого своя политическая страсть, собственная пронзительная литургия. И как мне было ни вспомнить, анализируя ситуацию, рассуждения известного философа Лема о соотношении литургии и технологии. Лем, между прочим, высказывался в том смысле, что высокий конструктивизм технологии возможен лишь при очищении ее от литургии, значение которой в свою очередь нельзя недооценивать, но которая должна существовать отдельно от технологического процесса, ни в коем случае не переплетаясь с ним.

Впрочем, у меня было слишком мало времени, да и обстоятельства не те, чтобы дидактически развивать эту мысль членам Счетной комиссии. Я думал о том, что механизм голосования и технология выборов в силу только своей конструкции должны автоматически исключить нежелательные в данном случае литургические наслоения. При этом я использовал психологические аспекты, которые способствовали реализации моей идеи. Самый простой прием, так сказать механический, заключался в том, что представители противоборствующих групп при их правильной расстановке получали возможность жестко контролировать друг друга. Соединенные напрямую плюсы и минусы нейтрализовали опасный заряд, формируя нейтральную равнодействующую, которая надежно цементировала разработанную процедуру.

Опыт работы показал однако, что существует и другой психологический фактор, который можно было эффективно использовать. Дело в том, что представители противоборствующих сторон (одни — сознательно, другие — интуитивно) обычно ощущали себя носителями окончательной истины, которая при объективной и честной оценке должна была бы неизбежно одержать решительную победу. Таким образом, строгая и честная организация выборов как бы обеспечивала каждому защиту его подлинных интересов.

Впрочем, эти психологические факторы были подкреплены дополнительными организационными мероприятиями, которые в совокупности своей сформировали своеобразный замок, непреодолимое, на мой взгляд, препятствие любым и всяческим злоупотреблениям. Для того, чтобы исключить любые искажения, связанные с хищением бюллетеней или их дополнительным пополнением в момент подсчета голосов, чтобы предупредить вычеркивание фамилий или нарочитую порчу бюллетеней, мы организовали дело так, чтобы бюллетени из урны не высыпались на стол разом, а вынимались каждый в отдельности, и доступ к изъятию бюллетеней имел только один человек — председатель комиссии. И эти действия одного человека надежно контролировались группой визуального контроля и всеми сидящими в зале.

Процедура подсчета заключалась в следующем. Два члена Счетной комиссии подносили урну к председателю. Проверялись наличие и сохранность пломбы, после чего производилось вскрытие урны. Далее каждый бюллетень вынимался из урны отдельно, зачитывалась громко невычеркнутая из бюллетеня фамилия, и бюллетень демонстрировался группе визуального контроля, после чего передавался секретарю, которая на глазах у присутствующих опускала его в специальный ящик, на котором большими буквами была написана фамилия соответствующего кандидата. При этом группа визуального контроля и другие члены комиссии регистрировали результаты, проставляя палочки напротив фамилий кандидатов, списки которых были заготовлены заранее для каждого члена комиссии. Таким же образом вскрывалась и обсчитывалась каждая урна. Группа визуального контроля наблюдала за действиями председателя, тщательно сопоставляя его информацию с подлинным содержанием бюллетеня, а также контролировала секретаря в том смысле, чтобы бюллетень действительно попал в соответствующий ящик.

Следуя демократической традиции, которая сформировалась в процессе работы Счетной комиссии, группа визуального контроля, естественно, определялась на основе свободной дискуссии и так, чтобы состав ее представителей отражал различные группировки. От голосования к голосованию она менялась.

Таким образом, рациональное сочетание абстрактных психологических факторов и четких организационных мероприятий позволило сформировать такую целостную систему, которая дала возможность не только исключить злоупотребления и технические погрешности, но и предупредить саму вероятность двусмысленного толкования и сомнений, связанных с результатами нашей деятельности.