От праха к величию и обратно, или Я люблю Вас, мистер V

На ходу превращая изящные белые руки в огненные захваты, он почти настиг строптивую дичь, когда хлесткий хвост демонессы, живущий собственной жизнью, взвился вверх и вперед, рассек плоть лезвием сердечка, оставляя на идеальном лице юноши кровавый рубец.

— Не-е-ет! — взвизгнул демон, невольно отпрянув, хватаясь руками за превратившийся в кровавое месиво глаз: увечье, нанесенное острым концом хвоста, как оказалось, оставляло истинные, чудовищно болезненные раны.

Белла взвилась в прыжке. Глаза ее полыхали ненавистью и болью. Вытянув когтистые руки, демонеса нанесла удар прямо в грудь, швырнув Даккена назад, туда, где реальность уже была зыбкой. Голодная пасть хаоса завертелась быстрее, словно почуяв главную жертву. Новый мир, еще не обретший богов, рвал к себе своего первого — верховного, но навеки одинокого. А получив его, втянув в себя, всосав, как лакомство, око пространственной бури удивленно моргнуло и начало медленно закрываться.

Бэлла обессилено опустилась на крошечный островок все еще стабильной реальности. Всхлипнула. Утерла кулачком глаза. Кривящиеся языки межпространственных брешей медленно втягивались в разрыв, испуганно огибая плачущую девушку. По телу демонессы прошла дрожь начинающейся трансформации.

— Тедди! — прошептала она в последний раз и потеряла сознание.

А струйки пространства все еще пробегали, нашептывая ей что-то успокаивающее…

Тед с трудом переставлял ноги, в глазах двоилось, и расходились разноцветные круги. Держась за стену, оглушенный, он на ощупь продвигался по коридору.

— Не дождетесь! Не упокоите! Фиг вам, а не мое посмертие, — бормотал вампир себе под нос, уже начисто забыв, что купил свое жалкое существование за силу богини смерти.

Отель в очередной раз содрогнулся, но Тед устоял на ногах, привалившись к стене. Впрочем и та вскоре предала его, задвигавшись, зазмеившись, норовя утащить за собой. Портье грохнулся на пол, откатился от языка межространственного потока, на четвереньках пополз дальше, к лестнице. Здесь, у самых ступеней, реальность словно отстаивала последний бастион стабильности. Ничто не шаталось, не падало, не выскальзывало из-под ног. Тед с трудом поднялся, опираясь на перила, с сомнением посмотрел на лестницу. Та ответила ему равнодушной устойчивостью. Вздохнув и мысленно вспомнив всех покровительствующих нежити богов, вампир начал спускаться.

Преодолев первые два пролета, бывший ночной портье бывшего отеля "Хосте-Люкс" услышал странный шум позади и, обернувшись, обнаружил, что лестница тоже попала в коллапс. Забыв об усталости и бессилии, он рванул вниз.

Сбегая со второго этажа, Теодор грезил о тяжелых входных дверях напротив ресепшена. Вот остался последний пролет, перепрыгивая через несколько ступеней сразу, портье несся к свободе.

Отель снова сильно тряхнуло, лестница вздыбилась, и вампир, взлетев, ласточкой спланировал на мозаичный пол.

Здесь было поспокойней. Пол не тек, не извивался, не пытался никого утащить в пасть разлома. Входные двери были распахнуты настежь, одна створка сорвана. Близость спасения опьянила Теда. Вскочив, он рванул к свободе, не глядя под ноги. Споткнувшись о брошенное нерадивой Софьей ведро, опрокинул его, разлив воду, поскользнулся, взмахнул руками и рухнул навзничь. Старомодная осиновая швабра, выстроганная на досуге от пьянки кладбищенским сторожем Петро, переломилась под его весом, одна ее половина отлетела в сторону, а вторая, оказавшаяся зафиксированной откинувшейся ручкой ведра в вертикальном положении, с прощальным всхлипом вошла в грудь вампиру.

— Не может быть… — успел прошептать Тедди, с изумлением глядя на прошившую его мертвое сердце ручку уборочного инвентаря.

Двое остановились на мосту. Дальше идти не было смысла: впереди ждала засада, сзади неторопливо приближались преследователи. Они обнялись в последний раз, глядя как неторопливо несет под мостом свои воды черная в наступающих сумерках река. И кому пришла в голову дурацкая мысль — стрелять среди города из пулемета? Множество серебряных пуль вонзилось в тела несчастных влюбленных. Они повалились, словно срезанные цветы и тут же вспыхнули синим пламенем. Вопреки ожиданиям дым от огня не устремился вверх, а закрутился спиралями и сформировался в виде двух тел, одно из которых, несомненно, принадлежало Тедди. Словно по инерции два призрака сделали несколько шагов, остановились и посмотрели друг на друга. Их тела казались не светлыми и не темными, а состоящими из полос, словно матрас разрезали вдоль. Они обернулись к догорающему пламени тел, рассыпающихся в пепел.

— Почему они так с нами? — спросила Бэлла.

— Просто завидуют. Сами живут скучно и однообразно. Все у них одинаковое. И квартиры, и мебель, и собаки, и дети. Все те же старые фильмы и старые песни на Новый год. Каждый день одни и те же рожи на экранах телевизоров. А у нас все единственное и неповторимое, ни в какие рамки… Такое же, как наша любовь.

— Куда же теперь? — спросила она, разглядывая попеременно себя и спутника. — Как думаешь, нас пустят в рай?

— Нет! Ни единого шанса! Верная смерть!

— Ну, тогда… Может в ад?