От принцесс добра не ищут

Мы с вызовом смотрели друга на друга, еще миг, и я была готова проверить бессмертие вампира на практике. Но спустя мгновение произошло совсем другое событие. Оконное стекло со звоном разлетелось на множество разноцветных осколков, образовавших на полу ковер из самоцветов, а в оконную раму влетела огромная лохматая собака. Пес прыгнул сначала на стол, а потом, прихрамывая, рухнул к ногам Натана. Рыжая с золотыми вкраплениями шерсть была грязной, местами скатавшейся в колтуны, один бок оказался сильно ободран, в этом месте образовалась ссохшаяся корка. Пес зарычал, пытаясь подняться. И я поняла, что это вовсе не собака, а волк.

– Лукас! – Вампир без видимого труда перенес его на стол, хотя волк, должно быть, весил, как хорошо упитанный теленок. – Что случилось?

Оборотень обессиленно поднял уставшую морду.

– Элизабет, принеси воды и чистые полотенца, – обратился ко мне Натан.

Я выбежала из зала в смежную с ним кухню, вытащила из шкафа медный таз, налила воды из кувшина, опомнившись, налила воды еще и в котел и развела под ним огонь. Надо обработать рану горячей водой. Закинула пару полотенец на плечо, кинулась вместе с тазиком обратно и чуть не выронила его из рук. Вампир назвал меня по имени! В первый раз за все время! Тут уж все обиды забываются сами собой. Я робко переступила через порог, поставила тазик рядом с Натаном и, намочив полотенце, стала обмывать рану.

– Дружище! Как тебя угораздило?

Оборотень смотрел на вампира человеческими глазами, подсовывая мокрый нос в его руку. Мне стало неловко. Пусть Натан жестокий, эгоистичный, суровый, но у него есть сердце, иначе он бы так не волновался о друге.

– Я сейчас! – Я выскочила из обеденного зала и бросилась вверх по лестнице.

Там уже в страшных мучениях расхаживал взад-вперед Алан.

– Ну что, она поверила? – с надеждой спросил он.

– Тара ушла. Там внизу Лукас. Он ранен! – выпалила я, чуть не навернувшись с верхней ступеньки.

Надо отдать Алу должное, он не стал выспрашивать подробности, задавать глупые вопросы о том, кто ранил оборотня, а сразу же понял, что от него требуется.

– Только захвачу пару настоек.

***

Оборотень лежал в комнате Натана, одна из лап была тщательно обработана и перевязана, а шерсть вымыта и даже расчесана.

– Ну вот и все! – тоном заправского лекаря подытожил Алан. – До волчьей свадьбы заживет!

Натан хмуро на него покосился, но промолчал.

– Почему он не превращается обратно в человека? – Я погладила волка по голове.

– Лукас очень устал, скорее всего, долго бежал до королевства. Но к утру будет чувствовать себя намного лучше, настойка подействует, и он сможет вновь обращаться, – пояснил некромант.

– На него напали, – мрачно произнес вампир. – Я не должен был отпускать его одного.

Оборотень заворочался во сне, задергал больной лапой.

– Ты не виноват. Все дело в этих артефактах. Иногда мне начинает казаться, что они прокляты. Твой отец, моя мама и дед, староста Аргуса, Варлак, а теперь еще Тайрос и Брут.

Я вопросительно посмотрела на Алана, тот, поняв, к чему я клоню, согласно кивнул.

– Ты был прав, говоря, что мы от тебя что-то скрываем.

Натан опустился в кресло.

– Ты все же решила мне признаться. Прежде чем ты скажешь, ответь: почему ты вдруг решила мне довериться?

– Тебе незачем подвергать опасности своего друга. Лукаса ранил маг, которого мы ищем. Или его помощник…

– На Брута кто-то работает, – скорее утвердительно произнес вампир.

– Работает, но не на Брута. Алан расшифровал дневник. Если хочешь, можешь прочитать.

Вампир подался вперед:

– Но ведь все совпадало.

– Выходит, не все. Мы точно знаем, что на рынке нас преследовала скрывавшаяся под маской женщина. Думаю, та же самая, что напала на Карнелио, когда он возвращался в королевство с амулетом на шее.

– Женщина? Я знаю не многих магичек, – задумался Натан.

– И тем не менее, это так. Ты часто бываешь у Бортаса – как насчет Афелии?

– Ведунья? Она нанялась на работу в Гильдию три года назад. Понятия не имею, за какие заслуги Бортас сделал ее своей правой рукой, на мой взгляд, у Афелии самые заурядные способности.

– Зато она превосходно мстит за это талантливым магам, – закручивая крышку на флаконе, заметил Алан. – Она велела отказывать всем в приеме на работу. Еще бы, Афелия просто не выдержала бы конкуренции.

– Подождите, вы оба думаете, что убийства – дело рук Афелии? Это же смешно, твой отец ее бы даже на порог не пустил, он ведь не любит непрошеных гостей.

– Он же пустил тебя в поместье, – напомнил Алан. – А я что-то не припомню, чтобы отец когда-либо хорошо отзывался о вампирах.

– Он был знаком с моим отцом. – Натан повернул голову ко мне. – И с твоей матерью. Некромантов не страшат возможные последствия общения с магистрами. Когда напрямую общаешься со смертью, тебя не пугают возможные заклинания даже из списка запрещенных. Твой отец выжил именно благодаря своему опыту. Некромант хоть и остается человеком, но живет гораздо дольше и значительнее искушен в вопросах смерти.

– Ты хочешь сказать, отец был рад твоему визиту? – Алан в упор посмотрел на вампира.