От Пушкина до Пушкинского дома: очерки исторической поэтики русского романа

⁴⁴ У Гоголя «человек внешний» и «человек внутренний» так окончательно и не встретились в границах единого авторского замысла, именуемого трилогия «Мертвые души». (Первой жертвой переориентации Гоголя на «человека внутреннего» стал ярмарочный смех первой редакции «Ревизора».)

⁴⁵ О францисканских корнях творчества Сервантеса и Рабле писал еще П. М. Бицилли.

⁴⁶ О том, чем и кем был Сервантес для Достоевского – и это Бахтин отмечал специально! – написано и сказано немало.

⁴⁷ Этим грешит известная монография Дж. Парра «Анатомия субверсивного дискурса» (Parr J. A. An Anatomy of Subversive Discourse (Narrative Voices and Relative Authority, Characterization, Point of View and Genre). Newark: Juan de la Cuesta, 1988), с некоторыми дополнениями переизданная в 2005 году под названием «"Дон Кихот": камень преткновения для литературоведения» (Parr J. A. «Don Quixote»: A Touchstone for Literary Criticism. Kassel: Reichenberger, 2005). Опираясь на бахтинскую формулу мениппеи (которая и для Парра тождественна «менипповой сатире»), а также на схожую с ней концепцию «анатомии» Н. Фрая, Дж. Парр характеризует жанр «Дон Кихота», как исключительно комический, игровой (playful) эпос, как мениппову сатиру, нацеленную на сатирическое разоблачение главного героя: Дон Кихот у Парра – сумасшедший, плохой читатель плохих рыцарских романов, «заносчивый, жестокий, трусливый, доверчивый, нелепый как по одежде, так и в своих поступках» («prideful, violent, cowardly, gullible, grotesque in both attire and action» (Parr J. A. Op. cit. P. 126) – истинный «козел отпущения» (pharmakos) автора. Поэтому американский сервантист отказывает «Дон Кихоту» в праве считаться романом (к тому же, во времена Сервантеса, подчеркивает он, такого жанра, как роман, попросту не существовало). И даже компромиссная жанровая «калькуляция» Н. Фрая, согласно которой «Дон Кихот» – на треть «роман» (novel), на треть – «ромэнс» (romance), и на треть – «анатомия» (anatomy), то бишь «мениппея», перерешена Парром «в пользу» одной – по следней – трети. См. убедительное опровержение этого прочтения романа Сервантеса в статье-рецензии Ч. Пресберга (Presberg Ch. Hearing Voices of Satire in «Don Quixote» // Cervantes. Vol. 26. 2006).

⁴⁸ Известное высказывание М. Менендеса-и-Пелайо о том, что «Дон Кихот» – «последний и величайший из рыцарских романов», столь же ограниченно-правомерно, сколь и утверждение Парра о том, что роман Сервантеса – это лишь великая мениппова сатира.

⁴⁹ О социокультурных предпосылках появления жанра романа именно в Испании см.: Пискунова С. И. «Дон Кихот» Сервантеса и жанры испанской прозы XVI–XVII веков. Указ. изд.

⁵⁰ Более того: в знаменитом трактате Грасиана «Искусство острого ума» («Agudeza y arte de ingenio»), в его второй части, посвященной искусству повест вования, под именем «эпопея в прозе» Грасиан фактически описывает ту разновидность сатирико-дидактического аллегорического повествования, которую Бахтин назовет «мениппеей». (Подробнее об этом см.: Пискунова С. И. Указ. соч.)

⁵¹ Определение Ф. Ласаро Карретера (см.: L'azaro Carreter F. El g'enero literario de «El Criticуn» // Graci'an y su 'epoca. Actas de la I Reuniуn de filуlogos aragoneses. Zaragoza, Instituciуn. 1986.

⁵²Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Художественная литература, 1975. С. 459.

⁵³Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. Указ. изд. С. 459.

⁵⁴ Ср. попытку А. Бергсона провести различие между «смешным» и «остроумным» (Бергсон А. Смех. М., 1992. С. 68–69 и сл.).

⁵⁵ «…Не ищите веселья на лице мудреца, зато найдете смех на лице безумца» (здесь и далее русск. перевод «Критикона» цитир. по изд.: Грасиан Б. Карманный Оракул. Критикон / Изд. подгот. Е. М. Лысенко, Л. Е. Пинский. М.: Наука, 1981. С. 499): в этих словах квинтэссенция грасиановской философии смеха, по-разному озвучиваемой на многих страницах испанской барочной мениппеи. См. также сопоставление концепции смеха у Грасиана и Х. Плесснера, сделанное мельком Н. Григорьевой, автором замечательной книги «Эволюция антропологических идей в европейской культуре второй половины 1920—1940-х гг. (Россия, Германия, Франция)» (СПб.: Российский гос. педуниверситет им. А. И. Герцена, 2008).

⁵⁶ Учеными не раз предпринимались попытки отыскать в «Критиконе» следы тайного или явного присутствия «Дон Кихота». Этому же посвящена и значительная часть указанного исследования Л. Е. Пинского. Но и Пинский вынужден признать очевидный факт «непонимания» «Дон Кихота» Грасианом, равно как и то, что это «не было недоразумением и заслуживает серьезного рассмотрения» (567).

⁵⁷ См., например, убедительную трактовку жанра «Мертвых душ» как «масонского романа», предложенную М. Вайскопфом.

⁵⁸ См.: Fletcher A. Allegory: The Theory of a Symbolic Mode. Ithaca; London, 1964.