От Ржева до Берлина. Воины 3-й гвардейской истребительной авиадивизии о себе и боевых товарищах

Следующие службы – штурманская и ВСС (воздушно-стрелковая служба). Как человека, я уважаю каждого штурмана. Штурманом дивизии у нас – майор ТОРШИН*, но меня этот специалист не удовлетворяет. Если имеются блудёжки, то это одно уже показывает, что здесь не всё благополучно. Он – хороший человек, неплохой руководитель. Начальник ВСС – капитан БЕРНИКОВ[112]. Задачей этой службы является научить людей стрелять, но главное, конечно, чтобы попадать. И здесь очень трудно сказать, как проходит работа этой службы, так как очень многое зависит от субъективных качеств человека.

Если говорить о работе медицинской службы, то мы о таких медиках, как МИЛАШИН – врач 1[-го] полка*, ГОЛУШКО, врач 163[-го] полка[113] и ВАЛУЕВ – врач 63[-го] полка*, я могу сказать только хорошее. Мы видим с их стороны большую заботу о человеке. Что касается Голушко – это очень спокойный человек, и трудно понять с внешней стороны, что он собой представляет. Он – хороший коммунист и врач – такое сочетание в работе даёт очень хорошие результаты, так как он заботится о людях исключительно. Например, кажется, такое дело, как баня, никакого отношения к нему не имеет, но он занимается этим вопросом. Он вмешивается и в питание, и по линии тренировки, он везде поспеет, везде сунет свой нос. Или если, например, у Валуева спросить, как живут у вас люди, он вам расскажет о всём с начала и до конца. Он у нас получил орден Красной Звезды. Это люди, которые заслуживают особого внимания. Забота о человеке для них – всё. И Милашин, и Валуев как-то особенно любят свою специальность. А Голушко, наоборот, всеми силами души не терпит её и говорит – уйти бы всё равно куда, только не быть врачом. Но в полку Голушко был консультантом по всем вопросам – по любому вопросу идут к доктору. К комиссару не идут, а к доктору все идут – или чтобы домой письмо написать, или чтобы посоветоваться по какому-либо личному вопросу. И доктор чрезвычайно сжился со всеми, он знал, кто чем дышит, так как человек выкладывает ему всё от начала до конца. Чуть что – пойду к Фёдор Фёдоровичу. И он сам другой раз скажет нам – вот с этим не хорошо, мудрит что-то.

Что собой представляет врач 32[-го] полка Кузнец*? Он себя мнит большим специалистом и о себе вообще высокого мнения. Он в то же время очень замкнутый и необщественный человек. Комсомолец, но его вывели из состава бюро комсомола. И ко всему этому большой подхалим, а это характеризует его и в остальном. Он знает, кому что надо. Когда был в полку полковник Сталин, он чуть ли не спал вместе с ним, следил за его каждым шагом. И как только человек повыше других стоит, так он за ним и ходит. Так что этому человеку нельзя дать положительной характеристики[114].

Как у нас работают девушки? Вообще, я стою за использование девушек на работе в армии, но ими нужно уметь руководить. К нам прибыло 14 девушек в роту связи. Были они у нас и в полках, но главным образом они работают в роте связи. В первое время у нас были большие трудности в отношении приведения их в надлежащий, так сказать, солдатский вид. Хорошо, если пришла простая деревенская девушка, она привыкла в родительском доме жить попросту, ей приказывала мать или старший в семье, и она выполняла. Но у нас есть девушки, которые пришли из более или менее культурной среды, есть и такие, которые окончили институт, или работавшие учительницами в средней школе. И большинству девушек было очень трудно привыкать к военной форме подчинения. Я, например, как-то вызвал девушку и спрашиваю: что у тебя с твоим начальством не ладится, а она ничего мне не говорит. Тогда я спрашиваю – тебе, может быть, трудно подчиниться человеку, который стоит ниже тебя в культурном отношении? И это было действительно так. И вообще нужно сказать, что первоначально к девушкам применили неправильные воспитательные меры. Сразу же началась строгая военная дисциплина – встать, пойти и т. д. Это их страшно коробило. Есть, например, у нас одна девушка Надя. Если её попросишь – она всё выполнит. А если ей сказать – приказываю, у ней руки опускаются, как она говорит, всё в ней перевёртывается.

Также и комсомол несколько неправильно подошёл к девушкам, он не понял свою задачу в этом отношении и встретил их здесь не по-граждански, а по-военному. А нужно девушек воспитывать по-иному, чем мы воспитываем того же красноармейца. Как хотите, но это – женщина, и её нужно постепенно вводить в курс нашей военной жизни. Во-вторых, приказная система – вещь, может быть, и хорошая, но нужно и в этом отношении как-то особо подходить к девушкам и без надобности не приказывать, а сказать просто – Надюша, сделай. Затем нельзя замыкать девушку сразу на ключ, применять к ней жёстко казарменное положение. Нужно дать ей немножко свободно дышать. А у нас такое положение создаётся: отбой – ложись спать, хоть умри, а то, пожалуй, ещё на наряд не выйдет.