От Ржева до Берлина. Воины 3-й гвардейской истребительной авиадивизии о себе и боевых товарищах

Раньше они надеялись на моральный эффект своей бомбардировочной авиации так же, как и при быстром передвижении танковых групп. Но теперь противник изменил и эту тактику. Вот, например, в настоящей Орловско-Курской операции[39]. Здесь идут группы самолётов по 60–70 штук, и прикрывает их группа истребителей в количестве 20–30, т. е. свои бомбардировщики он прикрывает массой истребителей, так как наша истребительная авиация выросла, выросли наши кадры и по своей квалификации, и в смысле осознания, оценки противника. Раньше видели немца, но ещё не знали, что он из себя представляет. А теперь народ подходит к этому немцу как к такому противнику, которого нужно уничтожить, а для этого нужно уметь с ним драться. И вот это упорство, эта настойчивость наших истребителей и заставляет изменить немцев тактику их действий и ходить большими массами истребителей. Кроме того, он теперь вынужден строить своих истребителей не просто на хитрость, а вынужден их строить эшелонированно, так как он идёт в атаку. Раньше он действовал хитро, из-за угла, старался действовать из-за облака, заходя с тылу или сверху, падая на наши самолёты. А сейчас он вынужден идти в открытую, так как иначе его бомбардировщики будут сбиты нашими самолётами. Наши истребители действуют прямо и открыто, и поэтому он должен всё время находиться около своих бомбардировщиков.

Таким образом, отличительные черты тактики немецких лётчиков в настоящее время сводятся, во-первых, к тому, что мы сейчас видим массированные полёты, и, во-вторых, соответствующее построение боевых порядков для защиты охраняемой группы бомбардировщиков.

Чем вызвана такая их перестройка? Это вызвано ростом наших истребителей, тем, что наши истребители действуют теперь по-иному, у наших истребителей появилась своя определённая тактика действий, которую противник не может не учитывать.

Затем дальше, если раньше противник своими бомбардировщиками ходил на низких высотах, поскольку он не встречал нашего сопротивления и просто свободно и даже варварски зачастую расстреливал гражданское население и наши войска, то сейчас мы не видим у линии фронта такого положения, чтобы бомбардировщики подходили бы к нам на низких высотах. Они сейчас идут на высоте порядка 5–6 тысяч метров в надежде на то, что в случае если поднимутся наши истребители, то они, имея такую высоту, за это время могут далеко уйти, так как скорость у них 300400 км/ч, и за пять минут они, конечно, уйдут. Причём на больших высотах он сейчас ходит и в прифронтовой полосе[40] – и это очень важно отметить. Казалось бы, уже здесь вражеский самолёт должен идти пониже, так как ему нужно всё высмотреть, всё узнать, но он всё же ходит на большой высоте, что в корне отличается от его прежней тактики действий.

Таким образом, наша организованность, наша активность в противодействии заставили изменить противника свою тактику.

В порядке конкретного примера я могу привести такой случай. 19 июля в направлении нашей территории шла большая группа бомбардировщиков. Причём они шли в 20 часов, т. е. когда уже начинало темнеть и, по их расчётам, наши истребители уже успокоились, что давало им возможность безнаказанно нанести свой удар. Днём это сделать очень трудно, а вечером они могут защитить себя темнотой. Таким образом, открытых действий, которые раньше немцы вели под Москвой, сейчас они вести не в состоянии. Сейчас они действуют очень и очень осторожно, стараются сохранить свои силы, так как те потери, которые они несут, обходятся им, как говорится, в копеечку и создают в стране большое напряжение. И в смысле вот такой осторожности немцы сейчас сильно перестроились.

Что касается нашей авиации, то она в большинстве действует в открытую. Во-первых, у наших лётчиков – открытая русская душа. Он увидел – «ура», и заставляет противника удирать. Но, не говоря об этом, конечно, нужно признать, что наша авиация сильно выросла. И материальная часть у нас – другая. Конструкторы дали хорошие самолёты и хорошие моторы. И такое сочетание хороших самолётов и моторов дало машину, в которую лётчик верит. В частности, мы теперь имеем мотор воздушного охлаждения, который не имеет воды, и если пуля в него и попадёт, то вреда реального она ему не принесёт. Если же пуля попадает в мотор водяного охлаждения, то из него выливается вода и машина выходит из строя. Поэтому лётчик с таким мотором[41] действует смелее. Причём мотор весь стальной, у него имеется крепкая броня. Лётчик свободно может подставлять его под вражеские выстрелы, он свободно может идти в лоб противнику. Всё это даёт лётчику уверенность, а в силу этого у лётчика выросла и моральная сила. И в смысле огня – это сильная машина[42]. На самолёте стоят две пушки, а не пулемёты, и они стоят прямо на моторе, стоят не широко, а узко, и здесь же у него прицел, что даёт ему возможность свободно расстреливать противника.