От Ржева до Берлина. Воины 3-й гвардейской истребительной авиадивизии о себе и боевых товарищах

Поэтому здесь пришлось драться с сильным противником не только по количеству, но и по качеству. Достаточно сказать, что эта 72-я немецкая группа была укомплектована лётным составом выпуска не моложе, чем выпуск [19]41 года, т. е. людьми, которые воевали уже в течение двух лет. Во-вторых, эта группа была укомплектована также провинившимися, штрафными лётчиками, которые искупали здесь свою вину. В-третьих, немецкие лётчики были посажены на лучшую в то время материальную часть Ме-109-Г2. У нас в то время были уже Ла-5. Причём раньше немцы считали, что это – самолёты американские типа «Бруствер», а они с нашими лётчиками на Ла-5 впервые столкнулись на Великолукской операции, тогда для них они были новостью, они ещё незнакомы были с их слабыми и сильными сторонами. Во время Демянской операции они уже знали наш самолёт, знали и его слабые места, что также усложнило нашу там работу.

Числа 14 февраля начались воздушные бои. В воздушных боях в Демянской операции 169[-й] полк сбил 36 самолётов противника[83]. Было два тарана – ИСАЕВА и ГРАЖДАНИНОВА, – во время таранов оба лётчика погибли[84]. Нужно сказать, что там мы потеряли, пожалуй, лучших своих лётчиков. Помимо Исаева и Гражданинова, из 32[-го] полка мы потеряли Героя Советского Союза ХОЛЬЗУНОВА[85], Героя Советского Союза АНИСКИНА[86], ГНАТЕНКО*, БАРАНОВСКОГО[87], там был ранен Герой Советского Союза КОВАЛЬ[88], Герой Советского Союза КОТОВ*.

Таким образом, ясно, что это были за бои, когда такие мастера воздушных боёв, как Хользунов, Анискин и т. д., имевшие сотни воздушных сражений и десятки сбитых самолётов, поплатились своей жизнью.

Противник там имел, как я уже сказал, хороший лётный состав, посаженный на хорошую материальную часть. Впоследствии он, усилив эту свою группу 54[-й] эскадрой в количестве 60 самолётов ФВ-190, во что бы то ни стало старался удержать своё господствующее положение в воздухе. И задача нашей дивизии заключалась в том, чтоб это господство удержать за собой. И ценой потери лучших людей мы всё же это господство отвоевали. 72-ю группу и вольных охотников мы растрепали всю в дым, и она была оттуда уведена, так как от её 60 самолётов ФВ почти ничего не осталось, а к концу операции они стали ходить уже парами и на больших высотах, на дальних дистанциях, т. е. боя уже, как правило, не принимали.

В этих боях дивизии отличались такие люди, как ХОЛОДОВ, ГАРАМ М., ЛУЦКИЙ, САВЕЛЬЕВ, ОРЕХОВ, ШИШКИН. Они обеспечили господство дивизии в воздухе, они не щадили в боях свою жизнь, они проявляли исключительное мастерство.

Был, например, такой случай. Наша группа под командованием Холодова была зажата группой Ме. Холодов не просто ушёл из боя. Он радирует: «Веду бой с численно превосходящим противником, прошу помощи». У нас на земле нет ничего, чем бы мы могли ему помочь, а потерять такого человека, как Холодов, – это равносильно потере группы людей. Мы должны были сделать всё, что только было возможно. Орехов сумел подготовить свой самолёт, но он – один. Холодов продолжает отходить на аэродром с боем. Самолёты противника продолжают на него наседать, видно: на горизонте идёт воздушный бой. Что делать? Приказываем Орехову подняться. Орехов поднялся. А у тех горючее на исходе. Значит, в воздухе остаётся только пара – Холодов и Макаров, да ещё поднялся Орехов. У Холодова на самолёте отказали обе пушки, стрелять он не может, значит, нужно вертеться, чтобы не сбили. Но это было уже над своим аэродромом. И вот на глазах противника нам удалось поднять ещё группу 4 самолёта. Холодов благополучно садится, а противник отходит, так как видит, что с земли поднимаются ещё 4 самолёта.