От Садового кольца до границ Москвы. История окраин, шедевры зодчества, памятные места, людские судьбы

Л.Н. Толстой жил в Долго-Хамовническом переулке (в 1920 г. переименованном в ул. Л. Толстого), шедшем параллельно Теплому. Хотя он и не любил жизнь больших городов, но все же был вынужден переселиться в Москву – переговоры с книгопродавцами и типографщиками, встречи с интересующими его людьми, работа в архивах и библиотеках заставляли его жить в городе, но самое главное – подрастали дети и необходимо было думать об их образовании. Сергей хотел поступать в университет, Татьяна – серьезно заняться живописью, Илья и Лев должны были идти в гимназию.

Весной 1882 г. Толстые нашли дом, который более или менее удовлетворял их требованиям: не в центре города, достаточно большой, с садом, и сравнительно недорого – они заплатили 27 тысяч рублей в рассрочку. Дядя Софьи Андреевны К.А. Иславин, осмотрев предполагаемую покупку, писал Толстому: «Я опять любовался садом: роз больше, чем в садах Гафиза; клубники и крыжовника – бездна. Яблонь дерев с десять, вишен будет штук 30; 2–3 сливы, много кустов малины и даже несколько барбариса. Вода – тут же, чуть ли не лучше мытищинской! А воздух, а тишина! И это посреди столичного столпотворения. Нельзя не купить».

Правда, о какой тишине можно было тогда говорить, если совсем рядом работали несколько фабрик – текстильная Жиро, Хамовнический пивоваренный завод и парфюмерная Ралле. «Я живу среди фабрик, – писал Л.Н. Толстой. – Каждое утро в 5 часов слышен один свисток, другой, третий, десятый, дальше и дальше. Это значит, что началась работа женщин, детей, стариков. В 8 часов утра другой свисток – это полчаса передышки; в 12 третий – это час на обед, и в 8 часов четвертый – это шабаш…»

В купленной усадьбе – дети назвали ее «Арнаутовкой», по фамилии бывшего владельца, стоял дом, довольно старый, переживший пожар 1812 г., требовавший не только ремонта, но еще и перестройки, ибо семья Толстого была не малой: только детей было 8 человек – от старшего Сергея, 19 лет, до младшего, годовалого Алексея. В продолжение осени 1882 г. по проекту и под наблюдением архитектора М.И. Никифорова производился ремонт и пристройка еще нескольких комнат. После окончания ремонта Толстые 8 октября 1882 г. переехали сюда и прожили до 1901 г., часто уезжая на лето в Ясную Поляну.

Много событий произошло в этом доме, и среди них трагичные: в 1886 г. умер сын Алексей, а в 1895 г. после скарлатины, продолжавшейся два дня, скончался горячо любимый сын Ваня. В хамовническом доме писателем создано около 100 произведений, и в том числе такие значительные, как «Смерть Ивана Ильича», «Крейцерова соната», «Плоды просвещения», «Воскресение».

Но Лев Николаевич не только сидел за письменным столом, он старался обслужить дом: «Встанет в семь часов, темно. Качает на весь дом воду, везет огромную кадку на салазках, пилит длинные дрова и колет и складывает в сажень», – писала Софья Андреевна.

Последний раз Толстой побывал в хамовническим доме в сентябре 1901 г. После его смерти сразу же был поставлен вопрос о приобретении дома городской думой, но только в 1911 г. покупка состоялась – за 125 тысяч рублей была совершена купчая крепость. Долгое время дом был запечатан, мебель вывезена, а в Думе выдвигались различные проекты по будущему устройству толстовской усадьбы: предполагалось построить каменное здание для музея или школы в память писателя, предлагали даже все сломать, оставив только толстовский кабинет. Так, ни шатко и ни валко шло дело до большевистского переворота, пока новая власть решила дело просто и ясно – усадьбу национализировали и по личному указанию В.И. Ленина – «все восстановить, как было, до малейшей подробности» – открыли музей 20 ноября 1921 г., который и сейчас работает в бывшей усадьбе и пользуется большой популярностью.

К северу усадьба Толстого граничила с высоким забором Хамовнического пивоваренного завода, занимавшего угловой с Божениновским переулком участок, принадлежавший в начале XIX в. братьям генерал-майору Петру и действительному статскому советнику Николаю Барковым, у которых внутри большой усадьбы стоял деревянный господский дом. В 1860-х гг. вся усадьба застраивалась фабричными строениями пивомедоваренного завода Власа Ярославцева, перешедшего в 1875 г. во владение акционерного общества «Москва».

В 1896–1903 гг. директором завода в Хамовниках был Григорий Григорьевич Эренбург. В детстве его сын, будущий писатель, прожил несколько лет в квартире при заводе, о котором он вспоминал много позднее в мемуарах «Люди, годы, жизнь»: «Заводской двор мне казался куда интереснее гостиной. Можно было пойти в конюшню, там чудесно пахло. В одном из цехов проверяли бутылки, ударяя по каждой металлической палочкой, и я считал, что эта музыка куда лучше той, которой порой нас потчевали гости – известные пианисты. Рабочие спали в душных полутемных казармах на нарах, покрытые тулупами; они пили кислое, испорченное пиво, иногда играли в карты, пели, сквернословили… Я видел жизнь нищую, темную, страшную, и меня потрясла несовместимость двух миров: вонючих казарм и гостиной, где умные люди говорили о колоратуре».