От самого темного сердца

С похмелья болят глаза, ноги и руки налиты свинцом. Накануне я хорошо приложилась к бутылке, только это не помогло. Никогда не помогает, а я все пробую. Говорят, это и есть безумие – вновь и вновь повторять одни и те же ошибки и ждать другого результата.

Бастер обнюхивает меня и возмущенно лает, словно говоря: «Пошевеливайся! Пора гулять!» – и призывно смотрит на висящий на крючке поводок.

Я сдаюсь и тяжело встаю. Глажу по большой голове, стараясь не задеть больное ухо. Еще до того, как я его приютила, ему порвал ухо в драке какой-то питбуль, которому досталось не меньше. Эти ублюдки, бывшие хозяева Бастера, рану не лечили. Видимо, считали, что так пес выглядит злее и на него будут ставить охотнее.

У нас обоих есть шрамы, думаю я, и тут же в голову приходит другой образ: фотографии выловленных в реке тел. Я пытала себя этими снимками из интернета. Синяки. Отеки. Пустые стеклянные глаза.

Однажды я спросила у мамы:

– Что в нас особенного? Почему он и нас не убил?

Она посмотрела так грустно, словно несла на себе все бремя мира.

– Он нас убил.

Тогда ее ответ был мне непонятен. Сейчас я понимаю ее слишком хорошо.

Глава 24

– Я не знаю, что делать. Меня это просто убивает.

У мамы с Мэтти по-прежнему не клеилось. Что бы она ни сказала, его бесило. Я постоянно боялась, что они расстанутся и он снова пропадет. Оставит меня с ней наедине.

Возможно, веди он себя со мной так же, я бы думала иначе. Только так уж было заведено: «Мэтти и тыковка против всех». Так он выразился. Словно мы – отец и дочь. Однажды он даже назвал меня дочкой, когда покупал мороженое. Оговорился, а я не поправила. «Ванильный рожок для моей дочки».

Думаю, наша с ним близость мешала маме, подчеркивала, что проблема в ней, что она все делает неправильно.

– Знать бы, что…

Двадцать четвертое сентября. Ко мне на день рождения собирались одноклассники из новой школы. Только девочки, хотя я была не прочь пригласить и нескольких мальчиков. В том возрасте мне хотелось с ними дружить, но я стеснялась подойти.

Идею устроить вечеринку подкинул Мэтти:

– Нужно хорошенько отпраздновать. Я все устрою.

Пару дней до того в сточной яме в Айлингтоне обнаружили еще два тела. Обе женщины задушены собственным бельем и оставлены под листвой с раскинутыми, как на распятии, руками. Одна из них раньше жила в Бирмингеме. Сбежала из дома. Дворник, убиравший мусор, чуть не отрезал ей голову лопатой. Вторая – юрист по семейным делам – совсем недавно получила членство в коллегии адвокатов.

Лишь много лет спустя, когда Мэтти уже давно сидел за решеткой, я сопоставила даты. Впрочем, Дженис считает, что это, возможно, простое совпадение. «Оглядываясь назад, легко увидеть знаки там, где их не было».

На кухне играло радио. Мама делала крем для торта – взбивала масло с сахаром.

«Старший инспектор Гарри Коннор, возглавляющий расследование убийств в Северном Лондоне, призвал преступника явиться с повинной.

– Очевидно, что у вас есть проблема. Вам плохо. Пожалуйста, выйдите на связь. Вместе мы справимся. Позвольте вам помочь».

Мэтти фыркнул и помотал головой:

– На что они надеются?

– Похоже, они готовы на все. – Мама покосилась на меня и понизила голос. – Хотя как не попробовать? Одна женщина у меня на работе напрочь отказывается выходить на улицу после заката.

– Вся столица помешалась. Никто не чувствует себя в безопасности. Кстати, могу я наконец поставить вам на дверь еще один замок?

Мама только покачала головой:

– Не надо, Дес уже все сделал.

По лицу Мэтти пробежала тень.

– Когда?

– На днях. Мы столкнулись на лестнице, я пожаловалась, что замок заедает, а он предложил помочь.

– Еще бы…

– На что ты намекаешь?

– Этот мужик к тебе неровно дышит.

– Не говори ерунды.

Мэтти пожал плечами:

– Говорю как есть, Эми.

– Глупости.

Мама сама не верила в то, что сказала. Только слепой мог не увидеть, что наш сосед с ума по ней сходил. Стоило ей поздороваться с ним, и старый Чернозуб краснел, как помидор.

Мэтти погладил себя по плечам и выпятил губу.

– Ну и жара, хоть бы ветерок подул…

Стояло бабье лето. Днем можно было гулять в шортах и футболках, но к вечеру хотелось погреться у огня.

Так он и сказал. Я только потом поняла, что он обронил еще одну подсказку.

– Давай затопим камин, Эми. Будет уютно.

Я запомнила каждое слово, потому что давно не слышала такой нежности в его голосе. А еще было что-то неправильное в том, как сильно я его приревновала.

Начали собираться гости: шумные девчонки в юбках с оборками и рваных шортах.

– У тебя шикарный отец, – шепнула мне на ухо одна из них.

– Он мне не отец.

– Серьезно? У вас глаза похожи.

– Дамы, я приготовил для вас игру. – Мэтти позвал всех на улицу.

У нас был общий двор с Десом Баннистером, только он им никогда не пользовался.

– Боится, что солнечный свет его убьет, – пошутил Мэтти, изображая клыки. – «Спасите! Только не свет!»

Мама его одернула: