От самого темного сердца

Мы пришли почти в полдень, а Мэтти, открывая дверь, протирал сонные глаза. Мы его разбудили. Однако мое внимание привлекло другое.

– Что ты сделал с волосами? – У меня отпала челюсть. – Теперь они темнее, чем у мамы…

Он, якобы смущаясь, провел рукой по голове.

– Боже праведный, как так вышло?

– Покрасил? – ужаснулась мама. – Зачем? Мне нравилось, как раньше…

– А мне нравится, как у тебя.

Иногда мама размышляла, не подстричься ли ей, как принцесса Диана – мол, легче ухаживать и сушить, – а Мэтти ее всегда отговаривал.

– Твои кудри бесподобны, Эми. Если честно, я сомневаюсь, что короткая стрижка тебе к лицу.

Все годы, что они были вместе, мама не меняла прическу. Длинные темные локоны, как у жертв Тени.

– Не понимаю, – удивлялась мама. – Тебе было так хорошо со светлыми волосами…

– Захотелось чего-нибудь необычного. Как тебе?

– Действительно необычно.

– Ты не хотел, чтобы все думали, что ты на него похож? – Я проверяла его не нарочно, во мне заговорило неосознаваемое еще зерно сомнения.

Мэтти просто отмахнулся от вопроса. Невозмутимый, как всегда.

– Может, мне и работу поменять? Спрос на услуги психолога только растет, а?

И добавил:

– Дамы, проходите, выпейте чаю. Кажется, у меня где-то припрятан батончик «КитКат».

Его любимое лакомство. Он говорил, что приятнее «КитКата» только щелканье пальцами.

Мы проследовали за ним в гостиную. Мэтти на ходу прикрыл ногой дверцу шкафа и спрятал что-то розовое в выдвижной ящик.

– Что это?

– Простите, не ждал гостей.

Он не ответил, но меня отвлекла спортивная сумка с инструментами. Молотки, отвертки и другие приспособления, названия которых я не знала.

– Топор? Круто!

– Топорик, вообще-то.

– В чем разница?

– Топор держат двумя руками.

– Софи, положи на место, – одернула меня мама, и ее голос прозвучал резко, как удар топора. – Без пальцев останешься.

Мэтти засмеялся:

– Ты хоть представляешь, с какой силой надо ударить, чтобы разрубить кость?

Мама даже не улыбнулась, только бросила на него свой коронный неодобрительный взгляд.

– Зачем они тебе? – спросила я, доставая очередную железяку. – Это ножовка?

– Софи, прошу тебя…

– Мама говорит, что надо чинить дом. Крыша течет, и все такое. Я обещал приехать и все поправить.

На моей маме лица не было.

– Ты опять едешь в Ирландию?

– Пока пыль не уляжется.

– Какая пыль? – не поняла я.

Мэтти повел плечами. Плечом.

– По работе… Будете «КитКат»?

Глава 39

Я возвращалась с Саут-Энд-Грин. Из пакета, покачивающегося в моей руке, разносился запах жареной картошки и трески в кляре.

Мама задерживалась в офисе: очередной бухгалтерский аврал, что бы это ни значило. Утром она оставила записку, что не успеет к ужину, и предложила взять деньги из ее тумбочки. «Купи себе пиццу или рыбу с картошкой. И «КитКат», если захочешь. Обнимаю».

От одного упоминания «КитКата» я моментально подумала о Мэтти. С его отъезда в Ирландию прошло уже две недели. Как и в прошлый раз, он уехал и ни разу не позвонил.

– Опять что-то со связью, – предположила Линда, когда мама снова завела разговор о его нерешительности и том, как сложно наладить с ним контакт.

– В сентябре?

– Не знаю, Эми.

Линда была хорошим другом, но любому терпению приходит конец.

Я шла домой в обход, минуя парк. Избегала это место с тех пор, как рядом с беговыми дорожками нашли труп Джеммы Николс. Полагаю, не только я.

«Зачем рисковать? – любил повторять Мэтти. – Лучше перестраховаться. – И иногда добавлял мрачно: – Настоящие злодеи не такие, как в мультфильмах, их не вычислить по рогам».

В тот вечер мне было особенно неспокойно. По телевизору в очередной раз выступал инспектор Коннор. В школе нам включали новости «Форм тайм», чтобы мы «были в курсе событий и могли сложить собственное мнение о происходящем в мире».

«Чтобы вычислить местонахождение убийцы, мы проанализировали места, откуда пропадали жертвы и где были обнаружены их тела. В своем расследовании мы исходим из того, что на ранних этапах преступники орудуют в знакомых районах. Мы пришли к выводу, что серийный убийца проживает в Кэмдене или где-то неподалеку».

Серийный убийца нападал на женщин, похожих на мою маму, и жил с нами по соседству. Ничего хорошего.

– Полицейские пытаются нас успокоить, – размышляла Беа по дороге домой. – Скармливают нам всякие детали, чтобы мы поверили, что они не бездействуют. Делают вид, что все под контролем. А девять женщин уже мертвы… Под контролем? Ну-ну.

Ее отец работал журналистом на одном из центральных телеканалов. Беа сказала, что он разбирается в таких штуках и не купится на «фокусы» полиции.

– Их заявления работают не только на публику. Так преступнику посылают сигнал, что на него идет охота.