От себя не убежишь

— Ну с этим имбецилом все понятно. Когда и как ты успела сцепиться так круто с Адамиди? Ваш круг общения полярно разный. Или я что-то пропустила и ты входишь в подпольный клуб миллионеров?

— Не смеши меня, каких еще миллионеров. Тут от получки до получки, — хмыкнула я, отпивая свое мартини. — Помнишь в воскресенье с тобой в ресторан ходили? Ну, когда еще моя машина сломалась, и на меня практически наехали на машине два мужика, а мы с ними разругались. Помнишь, я тебе рассказывала? — допытывалась я.

— Да помню, помню конечно! Не склеротик я, чай. И к тому же ты на утро тогда на работу опоздала. Погоди…только не говори мне, что… — выпучила глаза подруга, — да лаааадно…ты шутишь? Такое бывает? — засмеялась она.

— Угу. Это был он и его ржущий друг, — удрученно подтвердила я.

— Еппа ма! Сонь, да это ж идея к роману или к сериалу. Крутяк, — потирая ручки, принимая удобную позу для долгого слушания, воззрилась подруга. — Ну и? — глаза блестели нездоровым азартом.

— Марбелл, ну что "НУ"? Сама все видела. Ничего, блин, хорошего. Осталась, судя по всему, без работы. Придеться заявление на увольнение писать по собственному, иначе Сергеич это сделает за меня, а мне статья увольнения «по причине» не нужна. Вообщем, перед тобой официальная безработная, — горько усмехнулась я, мысленно прощаясь со своей новой квартирой, которую хотела взять в рассрочку. — Еще хорошо, если быстро удасться найти работу, чтобы по миру не пойти.

Я жила в небольшой съемной квартире. Не сказать, чтобы я жестко себя ущемляла и экономила на всем подряд, но потихоньку откладывала деньги. Что хорошо было в компании «Адамиди», так это то, что по прошествии трех лет работы, компания предоставляла сотрудникам беспроцентную рассрочку при наличии десяти процентов первоначального взноса от стоимости квартиры. Чем я и хотела воспользоваться в ближайшее время, а теперь… Что уж говорить, что есть, то есть. И угораздило же меня оказаться на той дороге, в тот вечер.

— Да ладно. Погоди ты хандрить. Завтра вместе пойдем к генеральному, может обойдется, скажем так и так, что это был нерабочий момент, и, что ты понятия не имела кто это такой. Что готова извиниться, и…..

— Нет, нет и нет! — в гневе прикрикнула я.

— Да ладно тебе, мать, можно и прогнуться, если дело касается работы. Ему то что, он в самолет прыгнет завтра и будь таков. И не вспомнит о Соне Елизаровой. А Соне Елизаровой еще жизнь свою строить. А компания хорошая, «плюшки» всякие…

— Нет! — перебила я ее.

Маринка прищурилась и внимательно посмотрела на меня.

— Ты что-то недоговариваешь, дорогая, — произнесла она, внимательно следя за моей реакцией.

Я молчала, кусала губы и думала стоит ли говорить, но в конце концов мы подруги, в огонь и в воду вместе.

— Хорошо, — сдалась я. — Сегодня в ресторане, когда я вышла из зала, он догнал меня. В общем… в общем я сама не поняла, как это получилось… Мы поцеловались. А потом, он назвал меня персоналом, прислугой и что-то еще сказал, я даже не запомнила — не то состояние было. Ну я и залепила ему пощечину, и…

— Что ты сделала? — воскликнула подруга, подливая еще мартини себе и мне.

— Ну да… — печально кивнула головой я, сейчас понимая, что это все было какой-то дуростью. Но такой странно-сладкой, пугающей и одновременно влекущей. Дурость, от которой не хочется избавляться, а хочется еще и еще, и еще не много или много…

— Мда, матушка, крута ты на расправу. И, что теперь? — надкусывая кусочек конфеты, спросила Маринка.

— Не знаю Марин, завтра уволюсь, ну а там, посмотрим. Сама понимаешь, я не смогу работать в этом коллективе. Не теперь. Тем более, я у всех на глазах оскорбила главного по тарелочкам, после такого скандала хорошо, если рекомендации приличные получу и смогу устроится хоть куда-то, — отрешенно сказала я. — И это, если наши не вынесут сор из избы, сама знаешь мир туризма — маленький мир, все друг друга знают.

— Так, Сонь, утро вечера мудренее, — сказала, поднимаясь со стула, подруга. — Завтра подумаем обо всем, я пошла, а ты давай в душ и спать. Завтра созвон и покумекаем.

Проводила до двери и на прощание крепко обняла Марбеллу, всё-таки какая она у меня няшная. Всегда успокоит и подбодрит.

Заснуть не могла долго, а всё эти глаза прожигающие и хриплое прерывистое дыхание, и, как целует и ниже, ниже, и стон… я вскочила на кровати вся в поту от…о, боже…собственного стона? Обалдеть! Посмотрела на часы, до звонка будильника еще час. Но смысла ложиться не было. Уныло поплелась в душ. Сегодня меня ждут не самые великие и приятные дела: увольнение — надо подготовиться. На казнь, так с музыкой, — невесело улыбнулась я. Мда… года, десятелетия, века проходят, но одно остается неизменным: женщины идут на плаху из-за мужчин, и не важно, кто истинный виновник ситуации.

— 12-