От себя не убежишь

— Все хорошо. Нас дня через четыре выпишут, если все результаты анализов будут в норме.

— Понятно. Тебе что-нибудь принести? Одежду? Еду?

— Нет. Спасибо. Одежду принесет сегодня Марина. А кормят тут на убой, только вот лобстеров не дают, — решила пошутить я.

— Лобстеров? Ты хочешь лобстеров? — тут же встрепенулся Алекс.

— Я пошутила, Алекс, — улыбнулась я.

— Аааа. Ну ладно. До завтра тогда?

— Хорошо. Пока.

Он махнул рукой и вышел.

Странный диалог. Странный Алекс. Что происходит? Я ждала вопросов, ждала обвинений или уговоров. Черт, я ждала хотя бы простого разговора. Хотела понимать, что происходит, и самое главное, что будет происходить дальше. А в итоге, непонятный, непривычный Адамиди и полное непонимание ситуации. Так спокойно. Завтра придет — я поговорю с ним.

Но разговор не состоялся ни завтра, ни послезавтра, ни через три дня. Я терялась в догадках. Он приходил, приносил фрукты, и всякую снесть, смотрел на малыша или аккуратно брал его на руки, если сынок не спал, спрашивал о самочувствии, и так же спокойно уходил. А я не могла найти в себе сил начать разговор. Как? Напрашиваться замуж? Нет уж, спасибо. Или в сожительницы? Тоже не вариант. А, может, он решил ничего не делать? Навряд ли. Оставалось ждать.

— 58-

Настал день выписки.

Соня сказала, что их выписывают в двенадцать часов ровно. Но все равно приехал на час раньше. Сказать, что нервничал — не сказать ничего. Все эти дни я еле себя удерживал от разговора с ней. Понимал, что не время и не место. Но беседы не избежать: многие решения я принял за нас двоих, нет, уже троих. И Соне придется согласится с этим. Но я постараюсь уговорить ее мирным путем. Все эти дни она тоже молчала и не пыталась начать разговор. Может, тоже понимала, что не время, а, может, что-то себе в очередной раз напридумывала.

Увидел машину Олега, въезжающую на стоянку.

— А ты чего так рано приехал? — приветствовал я друга.

— Тебя брось одного хоть на минуту и встретить не сможешь никого из роддома, — шутя ответил он. — А это к тому же мой крестник. Слушай, я тут раздумывал над именами. Так вот, как тебе русский Иван? А еще Альберто? Мама сериалы любила смотреть, так Альберто — это всегда знак качества и благородства, а еще мне в голову пришло….

— Привет, Алекс! — прервала бред Олега Марина.

Мы повернулись на приветствие. К нам, улыбаясь, подошла подруга Сони, но когда увидела Борисова, улыбка сползла с ее лица.

— А он, что тут забыл? — поинтересовалась она, кивая на Олега.

— Не он, а Олег Николаевич и с улыбкой, по возможности, хотя о чем это я? Где ты и вежливость? — огрызнулся приятель с ухмылкой.

— Так, хватит! Ругаться будете в другом месте. Привет, Марин! — улыбаясь, поприветствовал я ее.

Марина оказалась совершенно нормальной девушкой. И теперь, когда я получше узнал ее, мне была не понятна неприязнь этих двух друг к другу.

В день, когда на свет появился мой сын, еще в роддоме, она безапелляционно затребовала мой номер телефона, с аргументацией «поговорить неотлагательно». Я без вопросов продиктовал. Через два дня мы с ней встретились в кафе. И мне устроили допрос с самым что ни на есть пристрастием. Она расспрашивала о многом: о моем отношении, о моих планах, о чувствах. А напоследок, Марина меня ошарашила. После, размышляя о том, что она поведала, я понял — вот она не достающая деталь головоломки, объясняющая многое в поведении Сони.

— Александрос, ответь мне на один вопрос, он меня мучает давно. Ты не обязан, но все же, — комкая в руках салфетку, спросила Марина.

— Спрашивай — отвечу, — без обиняков откликнулся я.

— Почему тогда, в июне, на даче, ты отдал Веронике пакет с нижнем бельем Сони? Неужто нельзя это было сделать по-человечески или просто выбросить? А?

— Какой Веронике? — не понимая о чем она, спросил я. Я понял о каком пакете шла речь, но о какой Веронике? Я четко помнил, кого попросил передать, я вообще, очень хорошо помнил этот уик енд во всех деталях.

— Той, с которой ты тогда встречался, — спокойно ответила Марина.

— Я ни с кем не встречался, — увидев ухмылку на лице Марины, я опешил. — Серьезно, ни с кем, на той вечеринке не было моей девушки, да и вообще тогда как таковой не имелось, — настойчиво сказал я и замолчал. Тут же пришло воспоминание о девушке в спальне. Вероника, точно ее звали Вероника. — Твою же ж! — выругался я.

— Что? — поинтересовалась Марина.

— Марин, что именно произошло после моего отъезда?

— Мне кажется это тебе должна была бы объяснить Соня, а не я. Но по-скольку дело затянулось, возьму на себя роль доброй крестной феи.