От себя не убежишь

Вернувшись в гостиную, Глэдис заметила, как Брайан щурится от яркого света, поэтому тут же выключила люстру, заменив ее настенным бра, отчего в комнате сразу стало намного уютнее. Затем она села рядом с ним на диван и, стараясь действовать как можно осторожнее, положила на лоб Брайана чистую белую салфетку, в которую был завернут лед. При этом не удержалась и сочувственно, как-то по-матерински, погладила его по волосам.

Брайан тут же заворочался и слегка застонал.

– Я сделала тебе больно? – испугалась Глэдис. – Ради Бога, извини…

– Наоборот. Ты не могла бы снять с меня эту дурацкую тряпку и положить ее еще раз, полностью повторив все свои движения. Особенно последнее…

– Тебе нравится, когда гладят по голове?

– О да, особенно если это делают такие теплые и нежные женские руки, как у тебя.

– Ну хорошо, хорошо…

Она поправила тряпку и вновь погладила его по голове. А затем наклонилась ниже и совершенно неожиданно для Брайана пылко поцеловала его в губы. Ее порыв так удивил его, что на какое-то мгновение Брайан совершенно растерялся.

Впрочем, стоило ему попытаться обнять ее и уложить рядом с собой на диван, как Глэдис немедленно отстранилась и выпрямилась.

– Не обольщайся, – улыбаясь и поправляя волосы, сказала она. – Это всего лишь расплата за проигранное пари. Пока ты был в беспамятстве, игрок «Торонто» сделал еще один бросок и на этот раз угодил не в лоб кому-то из болельщиков, а точно в ворота соперника. Так что можешь радоваться: твоя команда выиграла, а моя проиграла.

– Черт знает что, – пробормотал Брайан. – А я-то надеялся, что ты поцеловала меня просто потому, что тебе этого захотелось, а не потому, что проиграла пари.

– О Боже! Неужели так важна причина, по которой тебя целуют?

Вместо ответа он сбросил тряпку со льдом, осторожно сел на диване, обнял Глэдис и после недолгой борьбы усадил себе на колени.

– Зачем это? – смутившись, спросила она.

– Затем, что твоя близость для меня лучшее лекарство. И пожалуйста, не пытайся отодвинуться, а лучше продолжай поглаживать меня по голове. Твои прикосновения способны утишить любую боль.

– Ты переоцениваешь мои способности.

– Ничуть. Наоборот, последние дни я постоянно думаю о том, как давно я тебя знаю и как недавно смог оценить по достоинству. Поистине я имею полное право претендовать на звание самого твердолобого болвана на свете!

– Ты на себя наговариваешь, – тихо ответила она и осторожно подула на его шишку.

– Еще один поцелуй, Глэдис, – так же тихо попросил он, проводя ладонью по ее пылающей щеке. – Ради моего полного и окончательного выздоровления.

– А не слишком ли много впечатлений для одного дня? – мягко усмехнулась она и, не дожидаясь ответа, стала целовать его виски, щеки, глаза, делая это так легко и нежно, что Брайан замер, прикрыв веки. Ему казалось, будто его лицо овевает крыльями какая-то теплая и ароматная бабочка.

Затем они слились в поцелуе, и Брайан наконец-то сделал то, о чем мечтал с момента своего первого появления в этом доме, – осторожно приподнял край ее свитера и проник под него рукой.

По-прежнему сидя у него на коленях, Глэдис пошевелилась и застонала, но так слабо и нерешительно, что Брайан воспринял этот стон не в качестве протеста, а как знак взволнованного ожидания его дальнейших действий. Теперь он уже не сомневался в том, что этот вечер станет вечером исполнения самых заветных желаний…

Подняв свитер Глэдис до самых подмышек, Брайан не стал расстегивать бюстгальтер, а приподнял его и принялся ласкать ладонями ее небольшие упругие груди с моментально напрягшимися сосками. Потом опустил голову и поочередно стал жадно ловить губами эти восхитительные соски и осторожно облизывать их кончиком языка.

Это была такая сладостно-томительная пытка, что Глэдис приглушенно охнула, страстно обхватила руками его голову и прижала к своей груди.

Брайан вскрикнул и резко отстранился.

– Ой, прости! – тут же воскликнула она. – Я сделала тебе больно, да?

– Ничего, ничего, все в порядке, – с трудом ответил он, кусая губы, чтобы сдержать стон. Боль была адской и пульсирующей, словно в его череп заколачивали огромные гвозди. – Но, кажется, сегодня мне действительно лучше поехать домой.

– А ты сможешь вести машину?

– Смогу и буду предельно осторожен, – пообещал Брайан, поднимаясь и направляясь к вешалке.

Тем не менее Глэдис одолевали сомнения. Может, стоит предложить ему переночевать у нее в гостиной? Или пусть хотя бы оставит свой драгоценный «ягуар» у ее дома, а сам вызовет такси?

Брайан догадался, о чем она думает. Поэтому, уже надев пальто и стоя в дверях, он произнес, проникновенно глядя в глаза Глэдис:

– Знаешь, детка, я уезжаю вовсе не потому, что так уж плохо себя чувствую. Просто мне очень хочется, чтобы наша первая ночь прошла совсем по-другому, в изысканной обстановке, чтобы запомниться нам на всю жизнь. А для этого и я должен быть в самой лучшей форме, и на тебе должно быть элегантное вечернее платье. Так что давай отложим все на неделю – до конференции в Оттаве.