От сердца к сердцу

Уж не играла ли она с ним в отместку за то, что он допустил Рэйни в их личную жизнь? Может быть, Диана притворяется, что уступает, но не пойдет дальше, когда дело коснется поездки в Швейцарию?

Пэйн не хотел думать о худшем.

— Думаю, мне не следует задавать вам вопрос о том, как обстоят дела с Дианой.

Рэйни.

Он повернул голову направо. Она стояла перед одной из его схем.

Каждый раз, когда он видел ее, ему казалось, что это в первый раз. Что-то внутри у него вспыхивало, пульс бился в ямке на шее. Это была непроизвольная реакция, и он, черт возьми, ничего не мог с этим поделать.

— Ваша невеста достаточно умна, чтобы раскусить ваш план, Пэйн.

— Тем не менее она собирается со мной в Париж в этот вторник.

— Правда? — воскликнула Рэйни с улыбкой. Тогда почему же на вашем лице не видно радости?

Он потер затылок.

— Не знаю. Что-то тут не так. Я где-то читал о младенцах, которые никогда не ползали, однажды они просто вставали и начинали ходить. Но такое случается редко. Это то, что сделала сегодня Диана. Совершила переход от затворничества к трансатлантическому путешествию, и все на протяжении одного утра.

Рэйни подошла к нему.

— Вы причинили ей боль, наняв меня на работу.

Мне кажется, нельзя исключать, что она затеяла с вами какую-то игру. Но даже если это и так, ваш план спровоцировал ее на такую реакцию. Вы должны радоваться.

Он и радовался. Минут десять позволил себе такую роскошь.

— А если это только видимость?

— Тогда вы попробуете что-то еще, потому что Пэйн Стерлинг так устроен.

— Рэйни, — почти со стоном произнес он. Ее очаровательный рот был таким соблазнительным, что ему с трудом удавалось сосредоточиться. Желание схватить ее в охапку было таким сильным, что он вынужден был сделать над собой усилие, чтобы сохранять дистанцию между ними.

— Хотите знать, в чем состоит моя теория? продолжала она.

— И в чем же? — спросил он, стоя к ней спиной и пытаясь взять себя в руки.

— Разговор о романах повлиял на нее.

— Диана в жизни не прочла ни одного романа.

— О нет, прочла. Может быть, не из тех, что были изданы «Красной Розой», но ее литературное образование наверняка включало классику.

— Дело в том, что с момента покушения Диана находится в состоянии депрессии и не позволяет себе выйти из этого состояния. Однако судебное слушание заставило ее обратить внимание на то, каким книгам отдают предпочтение Кэтрин, Линда и даже Найла.

— Я думаю, их разговоры напомнили ей о ваших с ней отношениях до покушения… когда она была здорова и знала, что значит для вас, — заикаясь, проговорила Рэйни.

Господи.

— Помните, что сказала Линда? «Интересно видеть, как два совершенно разных человека сходятся, видеть проблемы, которые они должны преодолеть». Возможно, Диана еще не готова к операции, но она решила ехать в Париж с вами, чтобы доказать, что пытается преодолеть свой страх и снова стать той энергичной женщиной, в которую вы влюбились.

Сердце едва не подвело его.

— Вы ошибаетесь, Рэйни.

Последовала легкая пауза.

— Как я сказала, это только моя теория, — медленно проговорила Рэйни.

Он причинил ей боль, хотя меньше всего хотел это сделать.

Пэйн круто повернулся, прерывисто дыша.

— Куда вы собрались?

Помолчав, она повернула к нему светловолосую голову.

— Вы явно расстроены, а я только все ухудшаю.

— Вы правы, я расстроен, но причина совсем не в вас. Пожалуйста, останьтесь, мне надо поговорить с вами.

В ее зеленых глазах была нежность, когда она пытливо посмотрела на него.

— Расскажите мне о Диане. Как вы встретились?

Когда? Мне хотелось получить ответы на эти вопросы еще с момента судебного слушания, но это меня не касалось.

Пэйн резко вдохнул воздух.

— Диана выросла на Лонг-Айленде, как и я. Наши родители всегда были добрыми друзьями. Они вращались в одних и тех же кругах и по крайней мере раз пять в году устраивали вечеринки, куда приходили со всеми своими детьми. И так из года в год.

— Это объясняет многое. — Голос у нее задрожал. Вы с Дианой были…

— Мы не были друзьями детства, — прервал он.

Пэйн не мог выносить ложь дольше. — Я не люблю Диану и никогда не любил. И ей только кажется, что она любит меня.

От шока Рэйни потеряла дар речи. Это было хорошо, поскольку он еще не все сказал.