От сессии до сессии

Ребята развели руками. Видно, судьба. Но девчонки решили не покоряться судьбе и не плыть по течению. В этот момент они уверили себя, что никак нельзя подмочить репутацию. Всё это зря, решили ребята. Девушки подошли к столу. На столе был черный телефон, толстый гроссбух, пара остро заточенных карандашей и клубок, от которого тянулась шерстяная нить к недовязанному носку. Носочек был детский.

Оленька жалобно простонала:

— Тетенька! Милая!

Александра Ивановна не шелохнулась. У нее был здоровый рабочий сон. И жалкие всхлипы его не могли нарушить.

— Выйти бы нам! Откройте, пожалуйста, двери! Извините, что мы беспокоим вас в столь позднее время!

Тетенька сохраняла ту же позу, как сфинкс. Ничто не дрогнуло на ее лице. Может быть, она притворялась? Саша выглянул из-за угла и стал делать знаки девчонкам. Они не обращали на него внимания.

— Это… у нее в халате или в ящике ключи, — прошептал Саша. — Посмотрите! Она же спит.

— Нет! Это уже воровство, — сказала Оля.

— Еще и государственной собственности. За это посадить могут, — добавила ее подруга

. — Бабуля!

Один глаз Александры Ивановны приоткрылся, за ни и второй. Постепенно глазные щелки расширялись.

— Какая я вам бабуля? — сурово произнесла она.

— Ну, в смысле, бабушка. Доброе утро! То есть доброй ночи! Ну, то есть здравствуйте!

Замялись.

— Нам бы выйти!

— Куда выйти?

Теперь глаза Александры Ивановны были распахнуты как ставни окон и широко смотрели на мир.

— Туда!

— Зачем?

— Ну, домой?

Теперь у Александры Ивановны были глаза удивленного ребенка. Она не могла понять, зачем из дома выходить домой.

Сна уже не было ни в одном глазу. Поглядела на часы. То, что она увидела, ее удивило. Открыла ящичек.

— Что-то я не вижу ваших документов.

Приподняла толстую общую тетрадь, отодвинула шерстяные клубки. Ничего! Если бы документы были, они лежали бы здесь.

— Это…

— Да я вижу, что это. А как вы без документов прошли?

Голос ее стал суров. Девчонкам почему-то представился ее муж, худенький, забитый старичок.

Александра Ивановна просветила девчонок рентгеном. Им стало страшно. Может быть, теперь они уже никогда не попадут домой. Их мамы будут безутешно рыдать.

— В какой комнате гостили? — сурово спросила Александра Ивановна. — Отвечать! Ну!

— Мы?

— Пимы.

Девчонки решили проявить стойкость. Но коленки у них заметно дрожали. Они не знали, куда деть руки.

— Не знаем.

— Ага! Я так и думала, — кивнула Александра Ивановна. — Гуляли и случайно забрели в общежитие.

Подняла трубку телефона.

— Ну, что же! Буду звонить в милицию. Как положено по должностной инструкции. Если еще окажется, что вам и восемнадцати нет… Ну, сами понимаете, что бывает. Само собой, сообщают родителям, где их дочери проводят ночи. Пусть порадуются! В школу сообщат. А ваших кавалеров ожидает длительный тюремный срок. На вид вам больше шестнадцати не дашь. А это статья Уголовного кодекса. Нехорошая статья!

— Я сейчас, кажется, описаюсь, — прошептала Оля.

Подруги ей не посочувствовали. Все чувства вытеснил страх. Они не знали, что делать.

— Не надо, Александра Ивановна!

Перед столом стоял Саша.

— Не звоните, пожалуйста! Сейчас я всё объясню. Девушки здесь совершенно ни при чем.

Из-за угла вышли остальные. Они стояли, понурив головы. Никто не решался глядеть в глаза Александре Ивановне.

Лицо ее оставалось каменным и отрешенным.

— Четыреста двенадцатая, — сказал Саша. — Девушки были у нас в гостях в четыреста двенадцатой комнате. У Игоря был день рождения. Это его одноклассницы. Они совершеннолетние. Они долго не встречались. Так хоть на дне рождения.

Александра Ивановна кивнула.

— Вы все иногородние. И у вас тут одноклассницы. Как это понять? Они специально приехали?

— Знакомые. Простите! Вырвалось как-то нечаянно. Мы всё сделаем, Александра Ивановна! О чем бы вы ни попросили, мы всё сделаем. Можем помыть пола. Или там что-нибудь отремонтировать. По гроб жизни будем благодарны. Только не звоните! Не надо! Вы же очень добрая женщина. У вас тоже есть дети и внуки. То есть «тоже» — это у меня случайно вырвалось.

Александра Ивановна продолжала держать трубку. Лицо ее стало задумчивым. Она опустила взгляд. Палец ее навис над диском с крупными черными цифрами. От этого пальца теперь зависела судьба многих.

Ни один палец в мире до сих пор не пользовался таким вниманием. С него не сводили глаз

— Погодите!

Голос Александру Ивановны совершенно изменился. Он стал жалким и растерянным.

— А как же они сюда пришли? Без документов? Мимо меня? Я никуда не отлучалась.

Она вспомнила, что всё-таки отлучалась. Но всего на минутку. Может быть, две. Не больше. Они ждали этого момента и воспользовались им. Сколько же им пришлось ждать? Низость!

Ее палец медленно опустился в отверстие кругляшка диска. Стало слышно, как где-то скребется мышь.

— Не прошли они, Александра Ивановна. Они пролезли. С нашей, конечно, помощью, — простонал Саша. — Они не хотели. Это я их уговорил. Я во всем виноват. И готов…

— Что ты сказал?

— Ну, через библиотеку. Через окно в библиотеке. Я открыл там окно, и они пролезли.

Грохнулась трубка. Аппарат был хороший. Даже не вздрогнул. Умели у нас делать.