От сессии до сессии

Тот, кто отдал такое распоряжение, был уверен, что общие вагоны изготавливают из резины. По крайней мере, пассажиры общих вагонов не сомневались в этом.

Это было не так. В общих вагонах всегда было многолюдно. А если какой-нибудь праздник, то настоящее столпотворение. Тот, кому удавалось присесть, считал, что ему очень повезло. Но большинство не являлись счастливчиками и смотрели на сидящих с нескрываемой завистью. Покидать своего места не следовало. Его тут же занимали. Курильщики не вспоминали о куреве. А без воды можно было прожить, как говорит наука, несколько суток. Туалет в общих вагонах — это особая история, даже цикл самых разнообразных историй, грустных и озорных. Их можно было выслушать за дорогу не один десяток. Не будем сейчас об этом. Да и не всякая чувствительная душа выдержит подобное.

Нижние полки в общих вагонах — это особая статья. Ложиться на них нельзя. Они предназначены только для сидения. Возлежание воспринималось как наглый вызов обществу, тем страдальцам, которые часами переминались с ноги на ногу, не вызывая никакого сострадания у сидельцев.

Верхние полки занимали по двое и по трое, если худые. Под голову клали одежду.

В предпраздничные и послепрздничные дни… Нет, тут нужен гений Данте, который, как утверждают некоторые исследователи, прошел девять кругов ада. Еще до того, как поезд тронется с главного вокзала, общие вагоны представляли собой бочки, плотно набитые селедкой. Вместо рассола был пот и слезы страдальцев. Кто-то пытался запрыгнуть уже после того, как поезд тронется. На каждой станции, полустанке в общий вагон подсаживались, подсаживались, подсаживались и подсаживались. И так до конечного пункта назначения. Это напоминало великое переселение народов или кадры из фильмов о гражданской войне. Всем нужно было попасть из пункта А в пункт Б. это был вопрос жизни и смерти. Всё остальное не имело никакого значения. Если вы ездили на городских автобусах в часы пик, то это то же самое, только хуже.

Со всех сторон тебя зажимают, берут в тиски, испытывают твой организм на давление. Этот нажим не только не ослабевает, но и усиливается. И вы начинаете привыкать. Можно поджать ноги и висеть, зажатым чужими телами. Никуда вы не денетесь.

Когда тряханет, вы почувствуете временное облегчение и даже вздохнете полной грудью. Уверяю вас, после этого вы будете ощущать себя самым счастливым человеком.

Утешает то, что в фильмах о гражданской войне путешествие по железной дороге выглядит еще романтичней. Там непременно еще и конная банда нападет на поезд. У тех, кому повезло прокатиться в общем вагоне в такие дни, на всю оставшуюся жизнь остались неизгладимые впечатления и стойкое убеждение, что не всякое путешествие по железной дороге лучше пешего паломничества. Передвигались же люди до появления паровоза!

Вы уже, наверно, догадались, к чему я веду весь этот рассказ о железной дороге с ее общими вагонами. Вы уже поняли, зная о характере и жизненных ценностях Петрова, что такой вариант передвижения никак не мог устроить его. Ну, разве что он согласился бы ехать на крыше вагона.

Что же тогда? Неужели? Да не может быть такого? Да! С обычным человеком не может быть. Петров выбрал самый фантастический вариант. Иначе он не был бы Петровым. Даже офицеры катаются по железной дороге. Пусть и с мягкими купейными вагонами. Петров, зная, что это такое, решительно отказался от железнодорожного путешествия.

Нищеброд с сумкой, в которой одежонка, пара общих тетрадей и домашняя снедь, без гроша за душой, потому что все было спущено за праздники с друзьями, подходит к привокзальному таксисту и небрежно бросает:

— Командир! Надо в Новосибирск!

Сказано это барственным покровительственным тоном, как будто он сейчас только что облагодетельствовал этого профессионала баранки.

Таксист протирает глаза. Здравое сомнение посещает его. Не тот это тип, чтобы ездить на такси.

Небритый молодой человек с не выветрившимся запашком уже плюхнулся на сидение, бросив сумку назад. Так нищеброды поступать не будут. Мало ли что не брит!

Но таксист еще попытался сопротивляться. Что-то ему не нравилось в этой истории.

— Знаете, что до Новосибирска…

И называет месячную стипендию. Другой бы дунул из такси, только след простыл.

А барин:

— Не обижу! Нешто мы без понятиев, командир. Не первый день замужем, стал быть.

Зевает, прикрывает глаза, показывая всем своим видом, что устал смертельно от жизненной суеты. Кистью, вроде бы как «брысь из дома». Небрежно. Без всяких эмоций.

Неуверенно таксист трогается с места. Всё-таки червячок сомнения продолжает грызть его душу. Никак не может поверить, что ему повезло. Ну, в близлежащую деревушку, понятно. А тут до самого Новосибирска! Это сколько же бабок срубишь! Такая удача выпадает крайне редко.

Как известно, дорога успокаивает и вселяет надежду, отвлекая от докучных сомнений. Если тебе еще и рассказывают, как правильно нужно выстраивать салаг, как руководить научно-исследовательским коллективом и какие перспективы у Сибирского отделения академии наук, то это уже внушает беспредельное доверие и уважение.