От сессии до сессии

Как-то к каждому он умел найти ключ, задеть за самое живое, заинтересовать. И если ему что-то нужно, то ему даже не приходилось уговаривать. Никто ему не мог отказать, о чем бы он ни попросил. Он никогда не приказывал, не командовал, не повышал голоса. В середине сентября позвонили, что с его отцом плохо. Он уехал, даже не попрощавшись, потому что был день, и все были на картофельном поле. На его место приехал другой аспирант. Звали его Женя, но к нему сразу прилипло прозвище Жеха. Причем выговаривали это прозвище с презрительной гримасой. Вечно озабоченный, он легко раздражался, начинал кричать, причем даже не кричал, а визжал по-бабски, брызжа слюной. Смотреть на него было забавно и противно. Постоянно ругался со студентами, с поварами, со сторожем. И настроил всех против себя. Бегал жаловаться к полковнику. Тот сначала слушал его, но ничего не предпринимал.

— Ты говоришь, они тебе сказали…

— Ну…

Жеха замялся. Ему не хотелось повторять эти обидные для него слова. Тем более, что полковник был его старше в два раза.

— Ну, сказали, чтобы я пошел…

— Куда пошел? Что ты молчишь? Куда, они тебе сказали, чтобы ты пошел? В столовую? Или куда?

— Пошел, сказали, ты на…

Жеха мучился, но никак не мог произнести эти слов.

— Пошел на… Это куда пошел? — переспросил полковник.

Он был само спокойствие. Как иезуит, который допрашивал очередного обвиняемого.

— Вы сами понимаете, куда.

— Нет! Не понимаю. Я привык к ясной четкой речи. И не намерен понимать намеков.

Полковник оставался серьезным. И Жеха гадал, действительно, полковник не понимает или разыгрывает его. От этого зависело, какую линию поведения он должен выбрать.

— На орган.

— Какой еще орган. Органы бывают всякие. Есть такие органы, с которыми лучше не связываться.

— На этот самый…

— Какой еще этот самый?

— Ну, на мужской. Так и сказали открытым текстом, во всеуслышание. Громко сказали.

— Они сказали: пошел ты на мужской орган. Я правильно понял? Или как-то иначе? На какой конкретно орган? У мужчины разные органы. Почки, печень, желудок, руки, ноги. Может быть, они тебе сказали: пошел ты на сердце или на селезенку? Они не уточнили?

— Уточнили.

— Замечательно! Так на какой уточненный орган они сказали, чтобы ты пошел? Я вроде бы названия всех органов знаю.

— На мужской орган. Половой.

— То есть они тебе сказали, чтобы ты шел на мужской половой орган. Я правильно передаю их слова?

— Да.

Или Жеха был крайне туп или решил продолжить игру полковника. Хотя вряд ли ему было до игры.

— Они назвали это короче.

— В смысле? Объясни, что означают твои слова «короче»? Пропустили некоторые слоги?

— Тремя буквами.

— Вообще-то буквы пишут, а произносят звуки. Я это еще со школьной парты усвоил. Это к сведению твоему, как будущего доктора исторических наук. Диссертация пишется буквами. А защищать ее ты будешь звуками. Какие это были три звука? Или, как ты называешь, три буквы. Что безграмотно и для будущего доктора исторических наук непростительно.

— Товарищ полковник! Вы что смеетесь надо мной? Вы же прекрасно понимаете!

— Я разве смеюсь? Ты ко мне пришел с жалобой на студентов. Так? Так. Я должен вникнуть. Пытаюсь разобраться, установить их вину, после чего принять решение. Ты не клевещешь на них? Так какие буквы? Тьфу ты! Звуки? Какие это три звука?

— Ха.

— Ха-ха! Дальше!

— У и и краткое. Вот такие три буквы. Прошу прощения, три звука, которые произнес студент.

— Так и сказали «и краткое»?

— Товарищ полковник! Я же серьезно. А вы смеетесь. А дело-то серьезное. Нецензурная брань.

— Я скажу тебе тоже серьезно, Евгений Александрович. Положение заставляет говорить серьезно. Когда тебя посылают, то значит, что ты заслужил этого. Вот и задумайся! Ты поставь себя так, чтобы тебя уважали, на посылали на три буквы. Тьфу ты!

— Товарищ полковник!

— Вот! Задумайся на досуге, почему тебя посылают. Никого не посылают, а тебя посылают. А что? Слово-то хорошее. Емкое и звучное. Его надо заслужить. И ты его заслужил.

Жеха больше не жаловался полковнику. Но злиться стал еще больше. Порой он так визжал, что боялись сейчас его кондрашка хватит. Это они, студенты виноваты во всех неприятностях, которые с ним происходят. Они спят и видят, как насолить ему. Мир был бы прекрасен, если бы в нем не было их, студентов. Или были бы другие студенты.

Это было потом, а пока студенты наслаждались Сашиным обществом, его рассказами, которые у него не кончались. И каждый раз что-то новое и очень интересное. Любимым его персонажем в русской истории был Плеханов. Что в общем-то тоже удивительно. Фигура двойственная для советской историографии. С одной стороны, первый русский марксист, который создал первую марксистскую организацию, которого Ленин считал своим учителем и перед которым преклонялся в молодости. Как интеллектуалом и теоретиком. С другой стороны, лидер меньшевиков. Осудил большевистский переворот и не принял ленинскую программу. Саша знал о Плеханове больше, чем сам Георгий Валентинович знал о себе. По крайней мере, складывалось такое впечатление, когда он начинал рассказывать о нем.