От сокровищ моих

Моё доверенное лицо – старушка Раиса Ивановна довольно легко справляется с первым пунктом, второй и третий ставят её в тупик, четвёртый поражает откровенной тупостью. Она бежит ко мне за разъяснениями и мне приходится выяснять, откуда взято непонятное слово. «Ну, батюшка, это на Рождество поют: «… внембо звездам служащии звездою учахуся…» «Так это не одно слово, а несколько: «в нем бо», то есть «ибо в нём», имеется в виду «в событии Рождества». В записках можно поминать только православных. На домашней молитве допускается помин инославных – протестантов, католиков, армян». Умалчиваю о том, что есть и другие мнения. Сейчас неуместно заводить дискуссию на данную тему.

В записках почему-то особенно достаётся новопреставленным. Их обзывают то «новоприставленными», то «по новой представленными», а один раз мне написали «ногу приставленную». Иногда в записках попадаются дополнительные сведения о поминаемых: «Помянуть Петра- прелюбодея» или «Ивана – коммуниста» (это ещё в советское время). Выдают не только имя, но и фамилию и отчество, что совершенно излишне, иногда возраст: «старца», «младенца», что не необходимо, но допустимо. Однажды о здравии поминали «раковичку Ирину» и весь алтарь гадал: то ли она отроковица, то ли больная раком? Часто пишут сокращённые имена: Таня, Фрося, Миша. Но это ещё ладно, а вот поминали как-то о здравии Ролика, так с большим трудом уадалось выяснить, что это Роланд – тоже имя популярное на Западе, но в святцах отсутствующее. Трудность в том, что священнику приходится читать записки вслух и на ходу «преображать» такие имена в полные, настоящие, но тут уж ничего не поделаешь, ибо в большинстве записки пишут старые люди, порою с больными глазами, не всегда достаточно образованные, часто страдающие склерозом. Одна бабулечка принесла записку о здравии «Коляна», «Вована» и проч. Выяснилось, что записку под её диктовку писал внук. Прежние старушки, родившиеся и воспитанные до 1917 года, в церковных вопросах порой были весьма сведующими. Нынешние же – поколения 20-х- 30-х годов не имеют понятия об этих предметах. В молодости они по известным причинам были лишены церковного образования, а в старости запомнить что-то новое гораздо сложнее, хотя ныне духовной и церковной литературы просто море.

Особая проблема с мусульманами. Поминают Моххамеда, Али, Мусу, Ахмета. Объясняем: иноверцев писать нельзя, ведь они даже не христиане. «Так мой муж татарин. Что ж, мне его не поминать?» «Если он крещён в Православии, то национальность не имеет значения, но если он мусульманин, в церкви за него молиться нельзя». «Что вы понимаете! Бог для всех един!» «А ты чего за него вышла? Тебе русских мужиков не хватает?» Приходиться вмешиваться и объяснять, что Боги у нас разные. У нас Святая Троица, у них Аллах. В чине перехода из ислама в Православие есть отречение от лживого бога Аллаха и от лжепророка его Моххамеда. Христа мусульмане признают, но считают Его пророком, а не Богом. И кстати, по исламским законам, жена-христианка для мусульманина считается, просто, наложницей, а дети признаются законными, только, если примут ислам. Об этом не знали многие наши соотечественницы, опрометчиво выскочившие замуж за иностранцев с Востока.

Вопросы, недоумения: «Что такое сорокоуст?», «Нужно ли на него устраивать поминки?», «До какого срока покойник считается «новопреставленным»?» и т. д., до бесконечности. Продавец за ящиком должен обладать большим запасом духовной прочности, чтобы не сорваться, не нагрубить, не оттолкнуть. Он должен спокойно реагировать на выпады и неуместные выражения: «Нравится мне эта братва!» – заявляет бритоголовый дюжий мужчина, показывая татуированной рукой на икону новомучеников Российских, – «беру её всю». «Куда ставить свечки за упокой? А за здравие? А где этот канун?» – и так с утра до вечера. Лично я доволен людьми, стоящими за ящиком в моём храме, потому что прихожане, пришедшие к нам впервые, частенько благодарят их и обещают снова прийти в наш храм.

Декабрь 2006

КАИНОВА ПЕЧАТЬ