От Сталина до Ельцина

Находясь на командном пункте одного из наших соединений, я видел из окопов две яростные массированные атаки немецких частей. Несмотря на плотный огонь нашей артиллерии и авиации, в результате которого изрытое бомбами и снарядами поле было буквально устлано телами убитых и раненых, они, не останавливаясь, шли и шли. Падали и снова вставали, бежали, ползли с фанатичным упорством с перекошенными от ужаса лицами, выныривали возле русских окопов и, расстрелянные в упор нашими бойцами, как бы отброшенные назад, падали навзничь. На моих глазах было уничтожено несколько тысяч немецких солдат. Этого страшного зрелища никогда не забыть.

Видимо, после поражения под Сталинградом, окончательно потеряв надежду захватить кавказскую нефть, Гитлер дал указание уничтожить нефтеперерабатывающие заводы Грозного. Десятки бомбардировщиков «фокке-вульф» с трёх заходов бомбили эти заводы, сбрасывая бомбы весом в 250 килограммов. Корпуса заводов обваливались; всё, что могло гореть, горело; вверх летели кирпичи и куски арматуры. В этой ужасной бомбёжке погибло много мирных жителей, задавленных кирпичами, разорванных на части. Под эту бомбёжку попал и я с начальником грозненского нефтекомбината Кочерговым. Когда мы ехали на машине с промыслов в Грозный через территорию нефтеперерабатывающих заводов, вдруг над нашими головами показались самолёты с чёрной свастикой. Они с гулом и рёвом начали свой третий заход над окутанными дымом заводами. Казалось, что «фокке-вульфы» пикируют прямо на нас. Мы выскочили из машины и укрылись в водосточной канаве. Только легли, как в тот же момент недалеко от нас грохнулась огромная бомба в траншею, где прятались 12 пожарников, мощным разрывом траншею вместе с людьми разнесло на части — ни один человек не уцелел, все погибли. Нас же сильно засыпало землёй и щебнем, но ни одним осколком не задело. Нам повезло — мы не успели добежать до той траншеи.

Наступление немцев на Кавказ захлебнулось у мощных рубежей нашей обороны. Чувствовалось, что противник, понёсший огромные потери в людях и технике, не способен уже вести наступление и под натиском наших войск стал отступать.

В сентябре я вернулся в Москву, к делам в наркомате. Не сразу, признаюсь, удалось обрести рабочее состояние и душевное равновесие. Перед глазами неотступно стояли картины и сцены увиденного и пережитого мной во фронтовой полосе: кроваво-чёрные кусты взрывов, заживо заваленные землёй и щебёнкой люди, убитые, смертельно раненные стонущие солдаты, кровь, слёзы, разрушения.

А фронтовая обстановка по-прежнему оставалась тяжёлой и сложной, требовала максимальной рабочей сосредоточенности. Враг, выйдя к Волге в районе Сталинграда, отрезал все пути снабжения фронтов горючим, ранее проходившие от Баку через Ростов-на-Дону по железной дороге, а также по Волге. Положение становилось критическим. Ведь бакинские промыслы продолжали оставаться основными источниками нефтеснабжения страны!

Что могли тут придумать? Поскольку путь от Баку через Махачкалу и Астрахань оказался отрезанным, нефть пришлось транспортировать кружным путём через Красноводск и Гурьев, а потом по железной дороге через Среднюю Азию и Казахстан. Крюк преогромнейший! А чтобы обеспечить среднеазиатскую железную дорогу цистернами, пришлось переправлять их из Баку в Красноводск и обратно по морю, на плаву на буксирах. Всё это так и просится в документальные кинокадры, настолько впечатляет трудная и масштабная операция с перенаправлением потоков горючего фронту. Но тогда было не до этого. Тогда, наоборот, требовалась тщательная маскировка, — в небе господствовала немецкая авиация.

Такой комбинированный путь огромной протяжённости был поистине героическим. Воображение не может вместить в себя все его трудности. Такого ещё не бывало в мире!

Значительная часть перевозимого топлива уходила на транспорт, работающий на паровозной тяге. А когда на Каспии поднимался шторм, баржи и суда не могли выйти в море и транспортировка прекращалась. Но если штормило в средних баллах — перевозка ни на миг не прерывалась!

Вот тут проявилось с особой силой и важностью стратегическое значение «Второго Баку», строительство которого, как я уже говорил, началось ещё до войны, и жизненную необходимость его мы так остро ощутили. Хотя его доля в общесоюзном объёме добычи нефти была сравнительно невелика, но это была золотая добыча, золотая доля — нефть, перерабатываемая практически на месте добычи заводами Центра и Поволжья.

Из-за постоянных перебоев с вывозом нефти и нефтепродуктов бакинские нефтехранилища оказались переполненными, нефть девать стало некуда и большое количество скважин консервировалось. Что делать в такой фактически безысходной обстановке? Не прекращать же добычу нефти, когда нужда фронта в горючем отчаянная. Требовалось незамедлительно использовать весь огромный трудовой опыт и потенциал бакинских нефтяников, техническую смекалку и умение находить неординарные решения.