От Сталинграда до Берлина

— Ты какой роты?

— Я-то? Девятой.

— А я восьмой. Подвинься, тут прилягу.

Или:

— Ты какого полка?

— Я сорок пятого.

— Я тоже. Давай ложись спать, завтра разберемся, где наши роты.

Белогвардейцы выставили охранение на западной окраине села, наши — на восточной. Штаб 45-го полка белых остановился у попа, а штаб полка красных — у дьякона. Усталые, промерзшие, наскоро перекусив, все уснули. Морозная и туманная ночь приютила под одними крышами две враждующие стороны.

Утром, когда свет начал пробиваться через маленькие, покрытые морозным узором стекла, в хатах пошли разговоры:

— Ты какой роты?

— Третьей. А ты?

— Я тоже третьей. Почему же ты в погонах?

— А где твои погоны? Ты кто, красный?

И начались рукопашные бои. Некоторые повыскакивали на улицу и пустили в ход оружие. Наш полевой караул, возвращаясь из охранения, поймал на улице офицера и потащил его в штаб белых. Ввалившись в дом попа, наши люди увидели сидящих за самоваром белых офицеров. Началась и там стрельба. С каждым часом она расширялась и вскоре охватила все село. Паника и неразбериха были неописуемые, а в результате всего происшедшего белые начали отходить из села на восток, красные — на запад.

Некоторое время село оставалось никем не занятым. Белые опомнились первыми. В середине дня они возвратились и без боя заняли село. А наш полк отошел на восток, в населенные пункты на реке Ишим.

Посмеявшись от души, я предложил совместными ударами с фронта, фланга и тыла уничтожить 45-й белогвардейский полк. Кленов согласился. Этот маневр был успешно осуществлен в ночь на 6 ноября 1919 года.

Белые были полностью разбиты. Солдаты прятались по хатам и сараям села. Мы вылавливали их до утра следующего дня.

Это был мой последний бой на Восточном фронте. Далее мы наступали почти без остановок.

Вскоре войска 5-й армии заняли Омск — столицу Колчака. В Иркутске были пойманы и расстреляны сам адмирал и председатель совета министров Пепеляев.

В ту пору, как мне показалось, мы стали приближаться к финишу — к последним сражениям в нашей жизни. Конечно, тогда я не мог предполагать, что на мою долю и на долю моих соотечественников выпадут еще более тяжкие испытания в борьбе с гитлеровцами. Но теперь, окидывая взглядом боевой путь полувековой давности, я с нескрываемым волнением и гордостью говорю: это она, боевая молодость, водила меня в сражения, научила громить врагов моей Родины.

4

А в дни штурма Познани мне исполнилось 45 лет.

Что же происходило в это время на участке фронта, где действовали 8-я гвардейская и ее ближайшие соседи справа и слева?

Бои за Познань лишь отчасти задержали, притормозили наше движение вперед. Главная беда была в снабжении. Недостаток горючего и снарядов отвагой и дерзостью не восполнялись.

Героические усилия прилагали наши советские железнодорожники, чтобы наладить бесперебойное снабжение фронта. Масштабы перевозок военных грузов были грандиозны. Когда мне приходилось встречать человека в железнодорожной форме, я смотрел на него как на солдата-фронтовика, как на бойца с передовой.

В феврале на усиление войск берлинского направления противник направил из резерва верховного главнокомандования вооруженных сил, главного командования сухопутных войск, с Западного фронта, некоторых участков советско-германского фронта большое число различных формирований и 18 дивизий, в том числе три танковые и моторизованные.

Кроме того, мы вошли в полосы мощнейших фортификационных сооружений. Только мощнейшая артиллерия могла принести нам победу, только взаимодействие пехоты и брони могло подавить огневую силу врага. Нужны снаряды, снаряды…

Логика военных действий беспощадна, она не принимает никаких оправданий, никаких уважительных причин, если в бою служба тыла не сумела обеспечить бойца всем необходимым.

Служба тыла 1-го Белорусского фронта была всего лишь службой тыла и действовала соответственно установкам Военного совета фронта. Январская наступательная операция, как мы уже знаем, планировалась штабом фронта на 10–12 дней, с глубиной значительно меньшей, чем получилось на деле.

Переориентировать службу тыла на более ускоренное продвижение войск и на более глубокое — дело не простое. В течение нескольких дней значительно удлинилось плечо снабжения войск. Автотранспорт удлинил пробег. Время пробега помножалось на возросший расход горючего. Словом, фронт, бой на фронте, требовал неукоснительного выполнения обязательств снабженцами, и иная ошибка, неточность могли стоить жизни тысячам солдат…

Словом, наступление требовало, невзирая ни на что — ни на какие обстоятельства… Но чем ближе мы продвигались к Одеру, чем глубже проникали в сердце Германии, тем все сложнее обстояло дело со снабжением.

Особенно начали отставать средства усиления — артиллерия, инженерные части, авиация.