От Сталинграда до Берлина

«Ни при каких обстоятельствах не допустить противника в район Артиллерийской улицы и к берегу Волги. Быть готовыми к дальнейшему выполнению задачи по очистке города…

Всем войскам армии к рассвету 26.9.42 быть готовыми к отражению возможных атак противника, особенно в направлении Городище, „Баррикады“».

Принимая такое решение, мы надеялись на точные данные, что давала нам наша разведка, которую возглавлял М. З. Герман. Нужно отдать должное всем разведчикам 62-й армии, они ни разу не ошиблись в данных о противнике. Это давало нам возможность предвидеть действия гитлеровского командования и принимать необходимые решения.

Голая степь между Доном и Волгой позволяла просматривать всю местность на большую глубину. Но этого было мало, нужно было из всего виденного делать правильный анализ, отсеивать ложные маневры и дезинформацию.

Мы рисковали, поскольку эта перегруппировка проводилась в тесном соприкосновении с противником, под самым его носом, на небольшой глубине обороны. Сквозных дорог и маршрутов не было. Местность изобиловала глубокими оврагами, разрушенными строениями, завалами, воронками от бомб и снарядов.

Малейший просчет по времени или несоблюдение маскировки грозили срывом перегруппировки и большими жертвами от огня противника. Опять все командиры штаба армии были посланы в войска как проводники и организаторы ночного маневра войск.

На северном фланге армии оборонялись войска в составе трех стрелковых бригад — 115, 124 и 149-й — и одного полка из дивизии Сараева, а также разрозненные подразделения 315-й стрелковой дивизии и 2-й мотострелковой бригады. Слева от этих бригад на участке от реки Мокрая Мечетка до северного отрога оврага Долгий оборонялся 23-й танковый корпус, в котором имелось 56 танков, из них 36 средних и 20 легких. Этот корпус тесно взаимодействовал со 112-й стрелковой дивизией Ермолкина.

На западной опушке рощи, в районе отметки 112 во втором эшелоне находилась 6-я гвардейская танковая бригада, которая имела семь танков Т-34 и шесть Т-60. Почти все эти танки были подбиты и использовались как неподвижные огневые точки.

Один полк дивизии Сараева сражался в окружении в городском саду, около центрального вокзала. Связь с ним была неустойчивая. Людей в полку осталось очень мало.

92-я и 42-я стрелковые бригады, отрезанные от армии, вели борьбу: первая южнее, а вторая севернее реки Царица — на улицах КИМ, Бирская, Козловская. Командиры штаба армии, посылаемые в эти бригады, не возвращались. Действиями 92-й стрелковой бригады руководили командир пулеметного батальона майор В. И. Яковлев и старший инструктор политотдела Б. С. Власов. Моряки-пехотинцы продолжали сражаться до последней возможности.

После получения донесения об истинном положении дел в 92-й бригаде, мною было принято решение отвести ее остатки за Волгу вместе с 42-й бригадой Батракова. Сам полковник Батраков еще до этого решения выбыл из бригады по ранению.

Развязав себе руки на нашем левом фланге, противник начал перебрасывать оттуда свои части к Мамаеву кургану и севернее, предварительно пополнив их живой силой и техникой.

Фашисты, имея превосходство в авиации, не особенно тщательно вели разведку и не особенно хорошо маскировали подготавливаемые против нас удары. Они действовали нахрапом, нахально. Особенно отличились этим новые части, которые еще не побывали в сталинградских боях.

Немецкие солдаты вечером или ночью перед наступлением, бывало, кричали:

— Рус, завтра буль-буль!

В этих случаях мы безошибочно определяли, что завтра последует мощная атака именно из этого района.

В боях с оголтелыми головорезами мы вырабатывали свою тактику и особые приемы борьбы. Мы учились и научились бить и подавлять захватчиков и физически, и морально.

Особенно много внимания мы уделяли развитию снайперского движения в войсках. Военный совет армии поддерживал эти начинания. Армейская газета «На защиту Родины» объявляла каждый день счет убитых нашими снайперами фашистов, помещала портреты отличившихся метких стрелков.

Политические отделы, партийные и комсомольские организации возглавляли снайперское движение: на партийных и комсомольских собраниях обсуждались вопросы и разрабатывались мероприятия по улучшению работы с меткими стрелками. Каждый снайпер брал обязательство подготовить несколько мастеров меткого огня, брал себе напарника, готовя из него самостоятельного снайпера. И горе было зазевавшимся фашистам.

Я лично встречался со многими знатными снайперами, беседовал с ними, помогал им чем мог. Василий Зайцев, Анатолий Чехов, Виктор Медведев и другие снайперы были у меня на особом учете, и я часто советовался с ними.