От Сталинграда до Берлина

Мы учитывали, что только за 10 августа противник у нас выбил два орудия и одно повредил. Естественно, предполагали, что чем дальше, тем натиск противника, и особенно его танков, будет становиться сильнее. Поэтому две пушечные батареи полка и приданный отдельный истребительный противотанковый дивизион поставили полностью на прямую наводку против танков уже на новой второй траншее, между второй и третьей, и на последней, которая проходила на опушке леса. Таким образом, обеспечивалась и значительная глубина, и возможность одновременного применения всех основных противотанковых средств.

Все шло нормально. Даже отрыли простенький окоп для передового наблюдательного пункта командира полка. Размещаясь между второй и третьей траншеями, он обеспечивал отличный обзор и в то же время был хорошо замаскирован кустарником. Неподалеку проходила дорога от фронта в тыл, кюветы которой тоже поросли кустарником. На пункте размещались командир полка майор A. M. Воинков, его адъютант лейтенант Н. И. Королев, два радиста и два телефониста командира полка, а также я со своей небольшой группой управления: два связиста (радист и телефонист) и ординарец-разведчик. Столь сокращенный состав определили умышленно, чтобы не привлекать внимания противника. Это был у нас, так сказать, третий усеченный вариант. Второй вариант предполагал еще присутствие начальника разведки полка с группой разведчиков, третий же включал всех основных командиров, которые нужны командиру полка для ведения боя и управления подразделениями.

Ночь с 10 на 11 августа прошла в подготовке организации боя, в том числе контратаки по флангу противника с целью уничтожения его на участке вклинивания. Безмерно уставшие, но довольные выполненной работой, мы еще до рассвета собрались на передовом командно-наблюдательном пункте командира полка и, обменявшись мнениями и информацией о положении дел, начали позванивать по телефонам командира полка в батальоны, а я – в свои батареи и приданную полку артиллерию. Кажется, было предусмотрено все. Однако, как говорят в народе, пришла беда – отворяй ворота.

Вот и у нас. Накануне, вечером 10 августа, противник вытеснил нас из первой траншеи, а на рассвете, еще в утренних сумерках, ровно за час до нашей огневой подготовки и проведения контратаки наносит сильный массированный удар авиацией по второй и третьей траншеям и глубине наших позиций. При этом свои основные усилия авиация сосредотачивает именно по нашей группировке, которая была предназначена для проведения контратаки на левом фланге. Через 15 минут после начала авиационного удара включилась артиллерия противника – до этого по нашим огневым точкам на переднем крае вели огонь только орудия прямой наводки и САУ. Стало совсем светло, брызнули первые лучи солнца. Так уж устроен человек, что вместе с восходом поднимается и человеческое настроение. Но на этот раз солнце не было нашим союзником. Наоборот, на восходе противник выдвинул на опушку своего леса армаду танков и САУ, которые вместе с артиллерией и авиацией мигом «распахали» все поле.

Видно, противник или предугадал наши возможные действия с контратакой, или, желая развить наметившийся накануне вечером успех, упредил нас, перехватив инициативу, и буквально решил взорвать оборону нашей дивизии. Но и мы не дремали. Как только танки противника появились на опушке леса и начали обстрел нашего переднего края, мы немедленно ответили огнем прямой наводки. Однако расстояние было большое (от наших позиций до танков не менее километра). Поэтому «тигра» и «фердинанда» в лоб не прошибешь. И нам было хорошо видно, как бронебойный снаряд с красным трассером долетал к танку и, ударившись о броню, рикошетировал в сторону или вверх.

Видно, что противник был настроен весьма агрессивно. Некоторые наши подразделения начали отходить с первой траншеи под прикрытием огня артиллерии. Стало ясно, что при подаче пополнения в прошедшую ночь не следовало в подразделения первого эшелона полка давать молодых, необстрелянных ребят. Их надо было направить во второй эшелон, а батальоны первой линии пополнить уже опытными бойцами второго эшелона полка. Но теперь дела не поправить, можно лишь сожалеть о просчете. «Юнцы» дрогнули. Обычно это психологически действует на остальных. Остановить общее бегство было невозможно. Однако самым опасным было то, что, отступая, бойцы проскакивали вторую траншею и устремлялись к третьей, на опушке леса. Правда, у орудий прямой наводки кое-кто «затормозил» – видать, их приободрил огонь артиллеристов. Но тем не менее итоги были плачевными. На позициях остались только орудия прямой наводки и мы на своем наблюдательном пункте…

Пусть не подумает читатель, что наши войска скромничали по части огня. Наоборот, шквальный огонь из всех видов оружия, конечно, наносил противнику огромный ущерб. Неподвижный заградительный огонь артиллерийского полка дивизии и залпы «катюш» приданного нам минометного полка по рубежу танков противника первой линии возымели действие – во всяком случае, то, что была отсечена пехота противника, – это факт.