От татей к ворам. История организованной преступности в России

В 1390–1392 гг. ушкуйники вместе с устюжанами напали на Жукотин и Казань в ответ на попытку хана Тохтамыша потеснить новгородцев на Вятке. Этот поход был также успешен, оба города были взяты, а все встреченные поволжские торговцы стали жертвами грабителей. В итоге ушкуйники вернулись домой с огромными богатствами.

Ушкуйничество как явление пошло на спад в XV веке и окончательно прекратило существование после присоединения Новгорода к Москве в 1478 году.

Судебник 1497 года и начало новой страницы в истории борьбы с преступностью

К концу XV в., после освобождения от татаро-монгольского ига большинство русских княжеств было объединено под эгидой Москвы. Единое государство должно было управляться едиными законами, и именно с этой целью в 1497 г. был принят Судебник – первый общероссийский кодекс права. Этот памятник права вводил в масштабах всего государства термин «ведомый лихой человек» («лихой» – преступник), означавший, по сути, профессионального преступника-рецидивиста. С этим понятием связана специальная процедура «облихования» или «лихованного обыска», которая заключалась в том, что в ходе опроса властями населения той местности, где жил подозреваемый, устанавливалась виновность или невиновность и в том числе присваивался статус «ведомого лихого человека». Данное понятие с некоторыми изменениями продолжало существовать вплоть до конца XVII века.

Также Судебник 1497 года выделяет ряд социально опасных преступлений, среди которых наибольшее значение имели разбой, татьба (воровство) и убийство. Эта триада особо тяжких деяний обозначила границы того, что с некоторыми оговорками можно назвать уголовным правом России не только XVI–XVII веков, но и более позднего времени.

Все три перечисленных преступления были характерны для организованной преступности того времени. Банды разбойников и воровские сообщества, как известно из документов, существовали в сети социальных связей: где-то жили, кому-то сбывали товар и т. д. Правительство среди прочего пыталось бороться со скупщиками краденого и становщиками (теми, кто держит станы – что-то вроде притонов), которые давали приют разбойникам и ворам.

Для искоренения преступности применялись особые виды наказаний, большое значение придавалось пыткам. Еще одним индикатором того, что власти были решительно настроены на борьбу с нарушителями, являлся сформулированный в середине XVI века запрет идти на мировую с разбойниками, ворами и убийцами.

2. Во главе борьбы с преступностью всего Московского царства

В середине XVI в. в России завершается формирование новой системы центрального управления, состоявшей из таких учреждений, как приказы. Можно условно сравнить приказы с современными министерствами, и, развивая это сравнение, можно таким образом назвать Разбойный приказ своеобразным аналогом современного Министерства внутренних дел.

Разбойный приказ был первым в истории России центральным государственным учреждением, которое осуществляло борьбу против тяжких уголовных преступлений (убийство, разбой, кража, а также профессиональная преступность) на большей части территории русского государства в XVI – начале XVIII в. посредством контроля и обеспечения необходимой нормативно-правовой базой местных губных органов и других представительств, противостоявших преступности на местах. Кроме того, приказ, если не брать в расчет суд царя и боярской думы, обычно выступал в роли высшей судебной инстанции по преступлениям, входившим в его юрисдикцию.

Первое достоверное упоминание о Разбойном приказе в исторических источниках относится к 1552 г., хотя он, скорее всего, уже существовал еще и в конце 1540 гг.

Компетенция Разбойного приказа

История этого учреждения уходит своими корнями в 1539 г., когда появляются первые губные избы, боровшиеся с преступностью в провинции. Губные избы были подконтрольны комиссии бояр по разбойным делам, которая была непосредственной предшественницей Разбойного приказа.

Первоначально губным избам 1530–1540 гг. разрешалось преследовать и наказывать разбойников, татей, а также тех, кто связан с преступниками (становщиков и скупщиков краденого). Однако в документах упоминаются и ведомые лихие люди, под которыми можно понимать профессиональных преступников вообще. При этом губные старосты, судя по всему, могли преследовать убийц и поджигателей лишь в тех случаях, когда эти преступления являлись отягощающими по отношению к разбою и татьбе. В дальнейшем указная книга Разбойного приказа 1617/18 года прямо упоминает поджог и убийство как преступления, относящиеся к суду Разбойного приказа.