От царской Скифии к Святой Руси

Кровная и духовная неразрывная взаимосвязь предуказаны также в одной немаловажной для русского религиозного сознания библейской заповеди. В Моисеевом законодательстве читаем: «Когда ты прийдешь в землю, которую Господь, Бог твой, дает тебе... и скажешь: «поставлю и над собою царя, подобно прочим народам, которые вокруг меня», то поставь над собою царя, которого изберет Господь, Бог твой; из Среды братьев своих поставь над собою царя...» (Гл. 17. Второз. 14—20). Повеление избрать царя из рода своего далеко не случайно! Дух Царя и его царства предопределяется не только его духовным, но и кровным родством с народом. Чистота народного духа, выраженная, в частности, и в чистоте крови, есть верный залог верности народа, залог его духовного единения с Помазанником Божиим, единокровным ему, она же определяет стойкость народа в Истине, в вере отцов. На путях воскресения русской монархической власти православный люд не имеет права пренебрегать этой заповедью. Мистическое единение Царя с народом приобретает особую крепость не только на путях единой веры, но и на путях единой крови, что обуславливает особые психологические отношения монарха с народом, наиболее соответствующие русскому традиционному «отцовскому» монархизму, где Царь-батюшка вполне реально мыслился религиозным сознанием Отцом народа. Отец по определению единокровен сыну. И беда наших последних Романовых (но не вина!), что они были нашими единоверцами, но не были нашими «единокровцами», что дало в руки революционным злодеям мощнейшее оружие для псевдонационалистической пропаганды против Престола. И это несмотря на то, что по своему душевному складу два последних русских монарха были более русскими, чем многие чистокровные русаки из интеллигенции, да и из народа.

Возвращаясь к проблеме необходимости сохранения христианскими народами своей расовой идентичности, обратим внимание благочестивого читателя на еще одно важнейшее место в Библии: «... душа всякого тела есть кровь его, она душа его...» (Гл. 17. Левит. 14).