От царской Скифии к Святой Руси

Современная же брахицефализация и потемнение населения Европы связаны с процессом урбанизации и изменением среды обитания и режимом питания. Однако изначальный расовый тип остается у северных славян, и в первую очередь это касается русского народа. Летописцы Московского государства в XVII веке, касаясь проблемы происхождения этнонима «Русь», писали следующее: «Едины глаголят, яко от Росса князя полунощного (русские получили свое имя. — Авт.)... иные от русых власов, понеже в сей стране из сисевыми власы мнози обретаются». (Это свидетельство Густынской летописи.) Другой хронограф XVII века отмечает: «Русь убо Словяне обое един есть род, понеже Русь нарицается от цвету лица и власов, ниже бо преизличну белость имеют...». Это данные о том, как выглядел русский народ в XVII веке, четыреста лет спустя после татарского погрома. В XIX веке ученый В. Воробьев описывал великорусов: «На вид большая часть коренных великорусов кажется роста... немного повыше среднего, с широкими плечами и крепким коренастым сложением, давшим им силу вынести в своей долгой, более чем тысячелетней, жизни и монгольское иго, и многое множество всяких бед и невзгод. Мягкие, нередко волнистые русые волосы на голове расчесаны обыкновенно (у крестьян) на обе стороны с пробором на середине головы, на затылке они нередко подстригаются в «кружок»; лицо обрастает усами и бородой; борода обыкновенно не стрижется и отрастает, особенно у пожилых, длинною, иногда же подстригается «лопатою», но никогда истый великорусский крестьянин не станет брить бороду... Глаза у великорусов чаще всего серые или серо-голубые, нередко и светло-карие, темные же, почти черные, и черные глаза, как и волосы, — в редкость. Лицо — широкое, но и длинное, открытое... Эти приметы, равно как и целый ряд других мелких, мало сразу заметных примет, взятых вместе, отличают великоруса от других народов настолько, что пусть даже человек молчит, пусть будет он и без одежды — в бане или на реке во время купания, сразу можно все-таки сказать, что перед вами стоит великорус, а не немец, еврей или француз».

Действительно, столь характерная особенность антропологического типа, единого у огромного по численности народа, должна была складываться тысячелетиями на одной и той же территории. В конце XIX века русский антрополог Д. Н. Анучин выделил на территории Восточной Европы два ареала относительной высокорослости (северный и южный) и два — низкорослости (западный и восточный). Д. Н. Анучин пришел к важному выводу, что причины сложения этих ареалов следует искать не в природных условиях, а в истории расселения по Русской равнине славянских и финских племен.

Спустя сорок лет, в 1932 году, основываясь на сведениях Центрального статистического управления по призывному населению 1927 года, другой замечательный русский антрополог — В. В. Бунак подтвердил в целом выводы Анучина. Если наложить эти данные на тот теоретический каркас, который мы выстраиваем, развивая идею родственности скифов и древних славянских обитателей Русского Севера, то относительная высокорослость северян и южан легко объясняется родственностью происхождения этих групп восточноевропейского населения.

В начале XX столетия антропологи сделали еще одно важное открытие, сближающее древних скифов со славянским населением Руси. Особенный интерес для нашей темы представляет определенный тогда ареал длинноголового русского населения в Рязанской, Пензенской и Тамбовской губерниях, что, несомненно, сближает по ряду важных расовых показателей этих длинноголовых южно-русов со скифами Причерноморья более раннего периода.