Читаем От царскосельских лип: Поэзия и проза полностью

Иду по тропинке в полеВдоль серых сложенных бревен.Здесь легкий ветер на волеПо-весеннему свеж, неровен.И томное сердце слышитТайную весть о дальнем.Я знаю: он жив, он дышит,Он смеет быть не печальным.

Начало 1912 года

Царское Село



В. Васнецов. Сирин и Алконост. Песнь радости и печали. 1896 г.

Ты поверь, не змеиное острое жало…

Ты поверь, не змеиное острое жало,А тоска мою выпила кровь.В белом поле я тихою девушкой стала,Птичьим голосом кличу любовь.И давно мне закрыта дорога иная,Мой царевич в высоком кремле.Обману ли его, обману ли? – Не знаю.Только ложью живу на земле.Не забыть, как пришел он со мною проститься:Я не плакала: это судьба.Ворожу, чтоб царевичу ночью присниться,Но бессильна моя ворожба.Оттого ль его сон безмятежен и мирен,Что я здесь у закрытых ворот,Иль уже светлоокая, нежная Сирин [16]Над царевичем песню поет?

27 февраля 1912

Твоя свирель над тихим миром пела…

Ф. К. Сологубу

Твоя свирель над тихим миром пела,И голос смерти тайно вторил ей,А я, безвольная, томилась и пьянелаОт сладостной жестокости твоей.

16 марта 1912

Царское Село


Ф. К. Сологуб необычайно высоко ставил стихи Ахматовой. А его мнение многое значило для начинающей поэтессы, ведь Сологуб был не только знаменит, он был «мэтр». В «Записных книжках» А. А. А. зафиксирован такой эпизод:

«Когда в 191(2?) году Вячеслав Иванов приехал в Петербург, он был у Сологуба на Разъезжей… Необычайно парадный вечер и великолепный ужин. В гостиной ко мне подошел Мандельштам и сказал: «Мне кажется, что один мэтр – зрелище величественное, а два – уже смешное». Очень дорожила Анна Андреевна и стихами, которыми одарил ее Федор Кузьмич:

Прекрасно все под нашим небом,И камни гор, и нив цветы,И вечным, справедливым ФебомОпять обласканная, Ты,И это нежное волненье,Как в пламени Синайский куст,Когда звучит стихотворенье —Пчела над зыбким медом уст.И кажется, что сердце вынетБлагочестивая женаИ милостиво нам подвинет,Как чашу пьяного вина.

Март 1917



Ф. К. Сологуб.


Как уже упоминалось, у Анны Андреевны с самого начала их совместной жизни под одним кровом были несколько натянутые отношения со свекровью. Младшая невестка явно не отвечала ее представлениям о хорошей жене и правильной семейной жизни. И вдруг – все изменилось!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее