Читаем От царскосельских лип: Поэзия и проза полностью

Солнце в небе. Солнце ярко светит.Уходи к волне про боль шептать.О, она, наверное, ответит,А быть может, будет целовать.

16 января 1910

Киев

Пришли и сказали: «Умер твой брат»…

Н. С. Гумилеву

Je n'aurai pas l'honneur sublime

De donner mon nomа l'abоme

Qui me servira de Tombeau.

Baudelaire [4].


1

Пришли и сказали: «Умер твой брат» [5]Не знаю, что это значит.Как долго сегодня холодный закатНад крестами лаврскими плачет.И новое что-то в такой тишинеИ недоброе проступает,А то, что прежде пело во мне,Томительно рыдает.Брата из странствий вернуть могу,Любимого брата найду я,Я прошлое в доме моем берегу,Над прошлым тайно колдуя.

2

«Брат! Дождалась я светлого дня.В каких скитался ты странах?»«Сестра, отвернись, не смотри наменя,Эта грудь в кровавых ранах».«Брат, эта грусть – как кинжал остра,Отчего ты словно далеко?»«Прости, о прости, моя сестра,Ты будешь всегда одинока».

25 января 1910

Киев

Жарко веет ветер душный…

Жарко веет ветер душный,Солнце руки обожгло,Надо мною свод воздушный,Словно синее стекло;Сухо пахнут иммортелиВ разметавшейся косе.На стволе корявой елиМуравьиное шоссе.Пруд лениво серебрится,Жизнь по-новому легка…Кто сегодня мне приснитсяВ пестрой сетке гамака?

Январь 1910

Киев

Два стихотворения

1

Подушка уже горячаС обеих сторон.Вот и вторая свечаГаснет, и крик воронСтановится все слышней.Я эту ночь не спала,Поздно думать о сне…Как нестерпимо белаШтора на белом окне.Здравствуй!

2

Тот же голос, тот же взгляд,Те же волосы льняные.Все как год тому назад.Сквозь стекло лучи дневныеИзвесть белых стен пестрят…Свежих лилий ароматИ слова твои простые.

1909 или

весна 1910

Если в небе луна не бродит…

Если в небе луна не бродит,А стынет – ночи печать…Мертвый мой муж приходитЛюбовные письма читать.В шкатулке резного дубаОн помнит тайный замок,Стучат по паркету грубоШаги закованных ног.Сверяет часы свиданийИ подписей смутный узор.Разве мало ему страданий,Что вынес он до сих пор?

1910-е годы



А. Ахматова, 1910-е годы.



Николай Гумилев, 1910-е годы.

* * *

Бесконечное жениховство Николая Степановича и мои столь же бесконечные отказы, наконец, утомили даже мою кроткую маму и она сказала мне с упреком: «Невеста неневестная», что показалось мне кощунством. Почти каждая наша встреча кончалась моим отказом выйти за него замуж.

Анна Ахматова. Из «Записных книжек»



Валерия Сергеевна Срезневская (Тюльпанова).

Жрицами божественной бессмыслицы…


В. Срезневской

Жрицами божественной бессмыслицыНазвала нас дивная судьба,Но я точно знаю – нам зачислятсяБденья у позорного столба,И свиданье с тем, кто издевается,И любовь к тому, кто не позвал…Посмотри туда – он начинается,Наш кроваво-черный карнавал.

1910-е годы

Царское Село

Письма Анны Горенко к Сергею фон Штейну

1906–1910

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее