От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

В 1667 г. Россия вновь после попытки 1656 г. выдвинула своего ставленника – царевича Алексея Алексеевича. Алексей Михайлович пытался заручиться поддержкой в этом вопросе со стороны Австрийской монархии и Испании, рассчитывая, что обе ветви Габсбургов не желали упрочения позиции Франции в Речи Посполитой. Ордин-Нащокин (вероятно, памятуя о Виленскихпереговорах 1656 г.) поддерживал избрание царевича на польский престол, полагая, что таким образом удастся добиться возвращения русских земель[262].

Московские власти надеялись, что Леопольд I, испанский король Карлос II и даже венецианский дож Доменико II Кантарини окажут дипломатическую поддержку России при решении вопроса о варшавском троне в обмен на помощь, которую Россия предоставит Австрийской монархии и Испании (а возможно, и Венеции) в борьбе с османами. При этом Москва сильно преувеличивала османскую угрозу этим странам и готовность императора вести активную борьбу с Портой. Если в 1656 г. московские власти действовали, главным образом рассчитывая на свои связи с литовской аристократией, то теперь, хотя эти связи восстановились, речь шла в основном о возведении русского царевича на престол при содействии стран габсбургской коалиции. Но Москва явно переоценивала свою роль на международной арене.

Переговоры в Вене вел И. А. Желябужский. Как позволяют судить источники австрийского происхождения, царь обещал предоставить Австрийской монархии несколько миллионов гульденов и 40 тыс. чел.[263] Так как русские послы часто блефовали, называя завышенные суммы и преувеличенную численность военного контингента, вполне возможно, что о таком блефе речь идет и в данном случае. Как доносил Людовику XIV французский посол в Речи Посполитой Безье, «царь предлагает такие большие силы и деньги, что они точно превосходят возможности и выходят за пределы воображения других претендентов»[264].

Во время аудиенции у Леопольда I Желябужский обсуждал возможность заключения брака между царевичем и одной из австрийских принцесс. В статейном списке, поданном им по возвращению в Москву, отмечалось, что император намерен просватать свою сестру за царевича Алексея Алексеевича[265]. Но на самом деле желаемое выдавалось за действительное – никаких намерений у императора скрепить свои связи с Россией брачными узами не было. В Вене не желали, чтобы Россия упрочила свои позиции за счет Речи Посполитой. Известия о матримониальных планах Москвы дошли до Римской курии, которая вновь поддержала русскую кандидатуру при условии, что царевич примет католичество[266].

И в Испании посольство стольника П. И. Потемкина, как свидетельствует испанский отчет о переговорах, также ставило перед Карлосом II вопрос о поддержке Габсбургами русской кандидатуры на польский престол. Хотя намекалось, что царевич может перейти в католичество, русские не собирались выполнять это условие. Скорее всего, об этом упоминалось в дипломатических целях – формально вопрос предстояло решать собравшимся в Москве патриархам[267]. При переговорах с русской стороны давалась гарантия, что Россия и Речь Посполитая не будут объединены в одно государство. По одной из версий, Потемкин добивался, чтобы Филипп IV просил Леопольда I выдать свою сестру за русского царевича.

Вновь подчеркивалась готовность России в качестве платы за оказанную поддержку предоставить Габсбургам миллионы гульденов и 40 тыс. чел. – тогда и деньги, и войска Австрийская монархия и Испания поделили бы между собой. Были названы те же нереальные цифры, что и при переговорах с императором; однако в Мадриде это предложение не было воспринято всерьез – перспектива вступления Романова на польский престол вызывала у испанцев, как и у императора, большие опасения[268].

По сведениям, имеющимся в обзоре европейских событий – «Theatrum Europaeum» (периодически издаваемом многотомном издании, каждый том которого включал сотни страниц), Потемкин, возвращаясь из Испании, приехал в Париж, чтобы уговорить Людовика XIV проявить благосклонность к попыткам сына царя стать польским королем[269]. Однако стольнику не удалось добиться благоволения Парижа: монарх выразил удовлетворение по поводу завершения русско-польской войны, но уклонился от переговоров об участии в антиосманском союзе[270].

Как указывалось в переведенных на русский язык австрийских курантах, с просьбой поддержать русскую кандидатуру при выборах польского короля Т. Келлерман обратился к венецианскому дожу Джованни Пезаро, обещая, что ему будут предоставлены многие тысячи людей для борьбы с турецким султаном. Вполне возможно, что сначала в распоряжение издателя газеты поступили точные цифры, но, побоявшись ошибки, он решил, что указанные размеры войска непомерно велики[271].