От варягов до Нобеля. Шведы на берегах Невы

Юн Тунельд, напротив, был не формалистом, а подвижником. Но в 1924 г. ему был нанесен страшный удар: советский Комиссариат иностранных дел сообщил, что присутствие Юна Тунельда в стране более не является желательным. То была чистой воды месть: Швеция выслала главу российского Телеграфного агентства в Стокгольме за шпионаж, и Тунельд был выбран как объект ответных репрессалий. Решение мотивировалось тем, что он в качестве представителя в России петроградской шведской колонии и Красного Креста использовал свое положение для защиты экономических интересов шведов. «Справедливость этого я должен признать, — пишет Тунельд, — однако с той оговоркой, что моя защита касалась вопроса столь простого, как неприкосновенность жилищ соотечественников».

При отъезде Тунельда фон Хейденстам попросил его в интересах межправительственных отношений не доводить это дело до сведения прессы. Тунельд с горечью вспоминал: «Итак, первым, кем, словно пешкой, пришлось молчаливо пожертвовать в политической игре обоих министров иностранных дел, стал тот, кто после того как представители шведского правительства в 1918 г. бежали с поля боя, остался и, несмотря на свои слабые позиции, сумел исполнить не такую уж малую долю обязанностей упразднившейся дипломатической миссии».

Гайки закручиваются

Хотя несколько шведов уехали из Ленинграда только в 1930-х гг., последний зарегистрированный отъезд относится к июлю 1924 г., когда покинула приход и город уроженка Гельсингфорса Анна Фалин. Последним окрещенным стал Виктор Густав Эрикссон, сын заводского мастера Густава Эрикссона и его жены Каролины Маттссон. Это было в 1925 г. Крестины состоялись на дому. Об есть запись в книге рождений и крещений церкви Св. Екатерины, но свидетельство о крещении выдал финский приход Св. Марии, и это кое-что говорит о положении дел в приходе Св. Екатерины. Последним конфирмантом стал Альбин Фердинанд Рейнсон, родившийся в Петербурге в 1908 г. сын наборщика Вильхельма Александера Рейнсона. Конфирмация состоялась 1 августа 1926 г.

В середине двадцатых годов деятельность прихода и церковного совета едва-едва теплилась. В июле 1925 г. церковный совет сообщил властям, что не может предъявить никаких протоколов, поскольку на протяжении первого полугодия не было ни одного собрания прихожан. Однако в декабре того же года состоялось собрание в присутствии 42 человек, на котором обсуждался новый договор с властями, долженствующий заменить договор, заключенный в 1923 г. Договор был подписан в 1926 г. и обновлен в 1928-м.

Визит Свена Хедина и Альберта Энгстрёма

17 декабря 1923 г., свой последний день на российской земле, Свен Хедин провел с писателем и художником Альбертом Энгстрёмом и Тунельдом в Эрмитаже. После посещения музея они отправились в контору Тунельда, где собрались несколько петербургских шведов. Среди присутствующих были заведующая конторой Тунельда Каролина Классон с дочерью Виван, которая позднее записала свои впечатления от этой встречи:

«Я имела удовольствие накрывать на стол и сидеть за ним со Свеном Хеди-ном и Альбертом Энгстрёмом и слушать их рассказы о пережитом — главным образом Хедина, так как Энгстрём говорил меньше. Он полагал, что ему легче рисовать, чем держать речи, как он выразился перед тем как поблагодарить за обед. Тем красноречивее был Хедин, его речь была блистательна.

Хедин возвращался из исследовательской экспедиции в Азии. Его проезд по территории Советской России на пути домой вызвал переполох в русской прессе. „Маленький домик“ был наводнен любопытными журналистами, которые хотели взять интервью у великого исследователя. Альберт Энгстрём тоже был проездом — домой из Москвы, где он провел несколько месяцев, изучая тамошнюю жизнь; результатом стала книга „Москвичи“».