От ведьмы слышу!

— Ну и хорошо! Значит, мы производим впечатление.

— Безусловно. Циклон тоже производит впечатление. С жертвами и разрушениями. Так что требую введения моратория на использование салатовой губной помады и вот этого кошмарного серо-буро-козявчатого лака для ногтей! Вы мои дочери, а не…

— Кто?

— Почечные колики. Так. Я схожу к нашим мужчинам, вернусь через две минуты, и чтобы вы выглядели менее… помоечно. И костюм мой вернуть на его постоянное место в гардеробе!

…Одним словом, в результате долгих уговоров одной стороны и не менее долгих пререканий о тенденциях современной моды — другой мы с Авдеем прямо-таки залюбовались нашей юной компанией.

Марья и Дарья вняли моим указаниям и надели легонькие сарафанчики: Дашка со своими любимыми, неизменно на всех вещах присутствующими фиалочками, а Машка — серебристо-сиреневый, облегающий ее ладную фигурку, как чешуя — форель.

— Рыбки вы мои! — Во мне проснулась материнская гордость за красавиц-дочерей. — Смотрите, только не заплывайте далеко! А то попадетесь на крючок какому-нибудь рыболову-любителю!

— Пусть мвана не беспокоится за своих прекрасных дочерей!

Юный Сото был просто бесподобен в шортах-бермудах и ослепительно-белой рубашке, небрежно завязанной узлом на пупке. Запястья колдуна украшали массивные браслеты из драгоценных камней (откуда они взялись?! Он же абсолютно голый у нас появился!). Хорошо, видимо, жилось отсталому племени мошешобо, раз его представитель может себе позволить носить связку цельных изумрудов и опалов как какую-нибудь дешевую тайваньскую бижутерию. С обувью для колдуна было сложнее. Размер Авдея ему не подходил: маловат. В конце концов я решилась на мелкое бытовое колдовство: увеличила старые летние сандалии мужа размеров этак на пять, и они пришлись парнишке впору.

— Сколько лет-то тебе, малец? — при этом спросила я.

— Я встретил восемнадцатую весну, — ответил Сото.

— Хороший возраст. В армию пора… — брякнула я.

— Колдуны нгуни не есть воины, — с достоинством ответил колдун.

— Пацифисты, что ли?

— Дорогая, ты забыла: им не нужно воевать. Достаточно вылепить из глины гипотетического супостата и вызвать Огненного Мстителя. Дальше только лавры победы пожинай, — объяснил ситуацию Авдей.

— Да, действительно. Ну что ж, — вздохнула я, — отправляйтесь на прогулку по столице нашей Родины. Сото, веди себя прилично. Девочки, если у вас будут расспрашивать, кто этот тип, отвечайте: сын ныне правящего короля Лесото. Или дипломат Ботсваны.

— Yes! — хором воскликнули девочки.

Мы с мужем выпроводили эту веселую компанию и поняли, что нам жизненно необходимо отдохнуть. Поэтому Авдей устроился в библиотеке дремать с газетой, а я вышла на балкон, чтобы предаться своему недавнему, но вполне невинному увлечению — уходу за кактусами. У меня уже образовалась целая коллекция этих маленьких колючих зеленых монстриков… Я принялась рыхлить землю у цереуса и с грустью размышлять о том, что молодость моя тихо и незаметно отчалила в неизвестном направлении. Нет, я, конечно, далеко не старуха! И, кроме того, ведьмы практически неподвластны законам биологического старения. Но меня не пугают первые морщинки на лице. Хуже, когда душа вся в морщинах и пигментных пятнах усталости, разочарования и непонятной печали о каком-то несбыточном счастье… О возможностях, которые ты упустила. О потрясающей небо и землю страстной любви, достойной поэм и баллад… О талантах, которые ты закопала в землю, даже не полюбопытствовав, в чем они, эти таланты, заключались. О крыльях, которые у тебя когда-то были, но теперь за ненадобностью их в повседневной жизни ты разучилась чувствовать себя крылатой. О вечном страхе перед скукой наступающего обыденного дня…

Все притворяешься, что живешь,
Что пишут письма тебе, что помнят.
А ты, как лунная тень, плывешь
В полночных заводях темных комнат.

Набросит черные кружева

Душа на все, что ей было целью.
Она не верит, что ты жива.
Она давно бы ушла со сцены.

Ничто не держит ее, но лишь

Забвенье — дар от руки палачьей…
Все притворяешься, что молчишь.
Все притворяешься, что не плачешь.

Терпеть приходится эту ложь

И дни считать как в повозке — вёрсты.
Все притворяешься, что живешь…
Кому-то нужно твое притворство.

…Летний воздух, которым я дышала, на какое-то мгновение показался мне ледяным и острым, словно я вдохнула стекло. Я захрипела, покачнулась и, уже неотвратимо падая с лишенного перил балкона, вцепилась в колючий лист кактуса…

И пришла в себя. Разумеется, я никуда не падала. И балкон был целехонек. А в ладони у меня торчало с десяток крупных острых иголок.