От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг.

В то же время для конкретного военного вмешательства СССР в Чехословакии необходимо было не только выступление Франции, но и получение права прохода войск через Польшу и Румынию. С Румынией велись по этому поводу переговоры, но их результаты не отвечали реальным потребностям Красной армии. Скорой и эффективной помощи Советский Союз в этих условиях оказать не мог, даже если бы и хотел[288].

Литвинов в телеграмме Сталину 23 сентября предложил объявить частичную мобилизацию советских вооруженных сил и развязать такую кампанию в прессе, чтобы Гитлер и Бек всерьез поверили в угрозу войны, Сталин пометил на полях телеграммы коротко и ясно: «Нет!»[289]. Поэтому Литвинов в тот же день разъяснил в Женеве своим британским собеседникам – де ла Варру и Батлеру, что Советский Союз ни в коем случае не станет действовать раньше Франции[290].

Вполне вероятно, что в условиях, когда Великобритания и Франция всем своим поведением во время кризиса показывали, что не принимают Советский Союз как равноправного партнера, Москва опасалась, что ее подставят и Советский Союз окажется в результате один против Германии. Британская политика выбрала другую альтернативу – попытку «сдерживания» Гитлера путем переговоров с ним без участия Советского Союза. Лондон отклонил проект конференции с участием СССР, ссылаясь в том числе и на ожидаемое неприятие этого участия Гитлером[291]. Что касается политики Великобритании и Франции, то имеющиеся на сегодняшний день документы подтверждают преобладающую в историографии ее оценку как политики умиротворении агрессора, направленной на сговор с нацистской Германией за счет Чехословакии.

22–23 сентября состоялась очередная встреча Гитлера с Чемберленом, в Бад-Годесберге. Английский премьер от имени своей страны и Франции объявил главе рейха о принятии его требования в отношении Судетской области. Однако, несмотря на это, Гитлер выдвинул новые претензии к Чехословакии. Теперь он потребовал удовлетворить упоминавшиеся еще весной притязания Польши и Венгрии на часть чехословацкой территории. Что касается Судетской области, то он настаивал немедленно (26–28 сентября) передать эти районы Германии и вручил Чемберлену меморандум и карту. Меморандум предписывал к 1 октября вывести все чехословацкие войска, в том числе подразделения полиции, с территорий, заштрихованных на карте красным цветом: судьба земель, заштрихованных зеленым цветом, должна была быть решена в результате плебисцита (который так и не был проведен). Все военные сооружения предписывалось оставить в полной сохранности. Важные экономические и транспортные объекты («особенно подвижной состав железных дорог») передавались немцам неповрежденными. «Не подлежали вывозу продукты питания, товары, скот, сырье и т. д.»[292].

Англия и Франция продолжали оказывать давление на Чехословакию, добиваясь от нее уступок нацистской Германии. Чтобы успокоить общественность в своих странах и во всем мире, возмущенную таким оборотом событий, правительства западных держав провели ряд демонстративных мер, призванных показать их стремление противостоять гитлеровской агрессии. Английский флот был приведен в боевую готовность. В Лондоне населению раздавали противогазы, солдаты рыли траншеи, обкладывали здания мешками с песком. «Как же это дико, фантастично и невероятно, – восклицал в выступлении по радио Чемберлен, – что мы должны… копать здесь траншеи из-за какой-то ссоры в далекой стране между людьми, о которых мы ничего не знаем»[293]. Этот маскарад поддерживала и Франция: 24 сентября были призваны резервисты, на площадях устанавливались зенитные батареи.

29 сентября 1938 года в Мюнхене началась конференция глав правительств Великобритании, Франции, Германии и Италии без участия представителей Чехословакии. Переговоры длились 13 часов.

30 сентября в 17:00 Бенеш срочно запросил Москву: как относится СССР к альтернативе – война или капитуляция, перед которой поставлена Чехословакия, поскольку великие державы принесли ее в жертву Гитлеру? Советскому правительству давалось один-два часа на ответ[294]. Однако этот ответ так и не поступил – поскольку Бенеш уже через 45 минут, то есть до истечения назначенного им самим срока, отозвал запрос: пражское правительство тем временем уже приняло мюнхенский ультиматум. В тот же день, 30 сентября, в 21:30 советский посол докладывал о причинах, по которым пражское руководство решило принять условия Мюнхена, а не просить советской помощи: у Чехословакии не хватает аэропортов для достаточной поддержки со стороны советской авиации, а помощь Красной армии возможна лишь через несколько дней, когда чешские войска уже могут быть разбиты[295]. Это, разумеется, были второстепенные соображения. Примечательно, что еще 29 сентября поздно вечером по разведывательным каналам в Москве была получена информация, о том, что Бенеш, обращаясь за помощью к СССР, «знал об английских предложениях и уже был готов сдаться… Контакт с полпредством он возобновил только после принятия решения»[296].