От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг.

28 октября 1931 года японское правительство обратилось к правительству СССР с нотой протеста по поводу советской помощи китайским войскам в Маньчжурии. В ответной ноте советская сторона отвергла протест Японии на том основании, что он «не имеет никакой почвы» под собой и «основывается на слухах»[332]. Тем не менее для СССР возникла серьезная проблема. Хотя основные силы правителя Маньчжурии Чжан Сюэляна, не оказывая серьезного сопротивления, отошли в провинцию Жэхэ, в двух районах на северо-западном и юго-восточном участках КВЖД, примыкающих к Забайкалью и Приморью, китайские части продолжали оказывать вооруженное сопротивление продвигавшимся к советским границам отборным частям Квантунской армии. К концу 1932 года разрозненные части китайской армии были прижаты к советской границе в Забайкалье и Приморье. Зимой 1933-го через границу переходили тысячи китайских солдат и офицеров. Их интернировали, размещая в лагерях.

Возникли серьезные трудности в эксплуатации КВЖД, игравшей большую роль в экономике Дальневосточного края (она почти на 700 км сокращала путь до Владивостока и заметно разгружала забайкальско-дальневосточное плечо Транссибирской магистрали). С 1932 года на КВЖД начались антисоветские провокации. Их устраивали белогвардейцы и вооруженные формирования марионеточного государства Маньчжоу-го по прямому указанию командования Квантунской армии, которое не могло смириться с присутствием чужого государства, к тому же будущего противника, на подконтрольной ей территории. В Москве тоже понимали, что с дорогой надо расставаться и из Маньчжурии уходить окончательно. Дорога нормально уже не работала, а надежды на то, что совладельца удастся вразумить коротким военным ударом, не было[333]. Устроить второй конфликт на КВЖД по образцу 1929 года было невозможно. Любые военные действия, но уже против частей Квантунской армии, немедленно привели бы к длительной кровопролитной войне с Японией.

В Москве не хотели никаких конфликтов на Дальнем Востоке и приняли решение продать советскую часть дороги Японии. Советский Союз никогда не признавал независимость Маньчжоу-го, и никакие переговоры с этим «государством» были невозможны. После продажи дороги третьей стране можно было с достоинством, сохраняя «лицо», уйти из Китая. В Токио трезвомыслящие политики приняли предложение о продаже. Начались переговоры о цене и условиях выплаты стоимости дороги. Соглашение о КВЖД было подписано 27 марта 1935 года. Дорога была продана за незначительную сумму (140 млн иен).

Однако и после разрешения вопроса о КВЖД различного рода инциденты на советско-маньчжурской границе не прекращались. В ответ на неоднократные заявления и ноты советского правительства японские дипломаты либо отрицали факты нарушения границы, либо ссылались на ее неопределенность на местах. Вся официальная японская печать предсказывала скорое начало войны с Россией. В ноябре 1934 года японский журнал «Хинодэ» организовал диспут на тему «Будет ли воевать СССР?» с участием представителей армейского генералитета и «специалистов по России». В ходе этого диспута, проводившегося в откровенно антисоветском и антирусском духе, участники обвиняли Советский Союз в стремлении к большевизации всего мира, в создании разветвленной шпионской сети в Маньчжурии, в наращивании сил на Дальнем Востоке и прямой подготовке войны против Японии, в намерении сколотить единый антияпонский фронт из СССР, США и Англии и в других смертных грехах. В то же время раздавались и трезвые предупреждения о том, что великие державы Европы и Америки стремятся стравить Японию с Россией, чтобы «половить рыбку в мутной воде» и прибрать к рукам их «сферы влияния»[334].

На фоне нагнетания напряженности на Дальнем Востоке происходило наращивание группировки японских войск в Маньчжурии (таблица 1).

Таблица 1. Изменение боевого состава Квантунской армии в 1932–1937 годах[335]

Только за 1932 год количество орудий, танков, бронемашин и самолетов в Квантунской армии увеличилось почти в три раза. Если в 1931 году Квантунская армия насчитывала около 65 тыс. человек, то к концу 1933 года – уже 114 тыс. человек. Кроме того, была создана стотысячная армия Маньчжоу-го. Состав Сунгарийской флотилии увеличился на 24 корабля[336].

Активно велась подготовка территории Маньчжурии как театра военных действий. Развернулось усиленное дорожное строительство в приграничных с Советским Союзом районах.

Из Японии по линии разведки приходили тревожные сведения о сильном росте военных настроений против СССР среди младшего и среднего офицерского состава японской армии[337].

Генштаб японской императорской армии еще в 1923 году разработал конкретный план вооруженного нападения на СССР. Этот план получил кодовое обозначение «Оцу» и ежегодно затем корректировался, при этом для его реализации выделялись все новые силы[338].