От винта! : Не надо переворачивать лодку. День не задался. Товарищ Сухов

– Нам на полёты, хозяюшка!

Рита немедленно перехватила управление в свои руки, а мы переместились в столовую.

– Андрей, я согласен! – сказал Коккинаки. Я сходил в кабинет, принес листок бумаги и автоматическую ручку. ВК написал рапорт, а я подписался «Ходатайствую о переводе».

– Валерий Павлович! Дайте сегодня задание штурманам рассчитать перелёт. Связь через товарища Павла. Мы сегодня, скорее всего, уже улетим или уедем.

Завтрак прошёл в молчании. Уже стоя у дверей, ВП стукнул меня кулаком по плечу:

– Не волнуйся, Андрей. Всё сделаем как надо. Готовь площадку и топливо! Понимаем, что везём!

– Да, Валерий Павлович! Победу в будущей войне!

Отдав подготовку экспедиции в невероятно пробивные руки комбрига Чкалова, за результат можно было не беспокоиться. Он всё подготовит! Оставалось немного времени, и я начал звонить в Ленинград. Аксель Иванович рассказал, как продвинулись дела, я сказал ему об очередной командировке и о том, с кем держать связь в Чкаловском. В отличие от Москвы, все военные организации Ленинграда работали в обычное время, не ночью.

Начал разбирать почту, выяснилось, что нашему отделу подобрано здание: начальник академии имени Жуковского Померанцев Зиновий Максимович выделил пустующие помещения оперативного факультета под нашу комиссию. Позвонил ему. Тот поставил условия, чтобы одновременно с началом работы мы готовили восстановление факультета.

– Но, Зиновий Максимович! Какое отношение мы имеем к преподавательским кадрам? И где их возьмём?

– Сами и преподавайте! Не маленькие!

Вот такой вот разговор получился. Решил съездить в академию. Одеваюсь, Ритуля вокруг меня кругами ходит и все поправляет (одежду имеется в виду). Вдруг звонок в дверь. Охрана, что ли? В коридоре раздевается комиссар госбезопасности 3-го ранга Судоплатов! День визитов!

– Салудо, камарадас Андрей! – улыбается. – Ритуля, сообрази что-нибудь покушать и выпить. Я домой еду, всю ночь работали. И ещё! Мне с Андреем переговорить надо. Поэтому сходи куда-нибудь погуляй! Только не к парикмахеру. Ещё два дня это не понадобится!

«Серьезная заявка на победу!» – раздаётся в голове голос Сергея. Рита выставила яичницу с ветчиной и сыром, бутылку водки, нарзан, нарезанную колбасу, ветчину и хлеб. Взгляд очень настороженный.

– Павел, может быть при мне?

– Сказали же: погуляй! Давай! Мужской разговор намечается!

Рита обиженно хлопнула дверью.

– Давай! Знаю, что не пьёшь! – Я налил себе крымского сухого. – Я не знаю, в курсе ты или нет: я разговариваю с тобой только потому, что её отец вывез меня на расстрел и отпустил. Я ему жизнью обязан. Он просил заботиться о ней и её матери. Её мать ещё красивее была. Рита мне как сестра. Ты вроде как мне родственник. Обидишь её – будешь иметь дело со мной. Смотрю на неё, и сердце радуется. Ей повезло больше, чем мне. Поэтому, пока ты – её муж, ты для меня – родной. Понял?

– Да, товарищ Павел.

– Просто Павел. В этом доме я просто Павел, мы не на службе. Я вынужден посылать вас обоих на задания. Другого пути у меня нет. Обещай мне вернуться, и её живой привезти.

– Про себя сказать не могу, а она в любом случае будет жива.

– Понял. Это по-мужски. Учти, что то же самое она будет делать для тебя. Не дай ей этого. Умирать будешь, но её сохрани. Договорились?

– Да, Павел.

– Задание у вас сложное. Первый этап я отработал, это пройдёт без проблем. Дальше всё за тобой и Ритой: в технологической линии один станок не может быть изготовлен нигде, кроме как у них. Нет никаких данных. Известно только то, что делается он в Детройте. Будешь рыть самостоятельно. Держи Риту подальше от этого. Связь будем держать через Седого. Ты – ему, он – мне. Это – мой человек. Я вчера видел, как ты скис, когда я отдал перелёт Чкалову и Коккинаки.

– Павел, просчитав операцию, мне показалось, что ты подставляешь Риту под удар… В общем, я не понял тебя. Рита ночью объяснила, что это – только прикрытие. Я совсем был не в курсе операции. Но я знаю, что двенадцать станций роли не сыграют. Это только для руководства.

– Правильно, Андрей! Это – косточка, для утешения. Остальное должны сделать вы. Я вынужден рисковать вами, – он выпил залпом водку и вышел из кухни, стал обуваться. Когда обулся и оделся, сказал: – Ритке – ни слова! И ещё: вам надо выезжать сразу после праздников. Ритке скажи, что я обоих вас люблю.

Рита вернулась через полчаса.

– Где Паша?

– Поговорили и ушёл.

– Ругался?

– Нет, сказал, что очень сильно тебя любит и просил меня тебя беречь!

– И всё??? Не ври!

– Я и не вру! Может быть, чуть-чуть недоговариваю. Начало операции переносится на три дня. Сказал, что любит нас обоих.