От вирта до реала: Тая и Ася

Поэтому я лучше издалека и все-таки не об этом. Знаешь, на первом курсе я первый раз всерьез влюбилась. Эта та самая первая любовь, которую помнишь потом всю жизнь, и отчасти именно потому, что не сложилось. Удивительно, не замечал?

Первая любовь мало у кого бывает счастливой. А мальчик был из…догадался?

Правильно, из Москвы.

Спасибо, что ты есть.

Здравствуй, родная!

Ты даже представить не можешь, что я пережил, ожидая от тебя ответ, какая буря разыгралась у меня внутри. Я-то Рубикон перешел, а сможешь ли его перейти ты?…

Нет, внешне это никак не проявлялось, думаю, что я достаточно хорошо научился контролировать свои чувства, хотя на этот раз мне это давалось с трудом.

Но я не хочу никого допускать в тот мир, который мы с тобой начинаем создавать. Мне кажется, это опасно. Люди злы и завистливы. А наш мир еще так тонок и хрупок, я тоже боюсь, что он может рассыпаться…

Успокаиваться я стал где-то в районе 11 часов, вдруг какая-то теплая волна пробежала, мне даже почему-то показалось, что ты плачешь. И я почувствовал: все будет хорошо. Хотя внутренне подготовился ко всему. Я не стал проверять почту, и, как теперь выясняется, правильно сделал. В это время ты, наверное, только еще писала письмо, потому что отправила ты его в 11.30…

Ты пишешь, что у тебя возникло ощущение, что получаешь письма от себя самой. У меня сходные ощущения. Только я сформулировал бы их немного по-другому. Если правда, что женщина сделана из ребра Адама, то мне кажется, что вот это, извини за невольный физиологизм, ребро со мной и говорит. И не важно о чем, главное – это мое ребро, и о чем бы оно не говорило, мне абсолютно все понятно и как-то очень непривычно приятно… Поэтому ничего не бойся, родная, говори, что на ум придет – мне все интересно, что от тебя исходит.

Хотя на самом деле я хочу много чего от тебя услышать и много чего рассказать. Знаешь что? Я хочу тебе рассказать, как я жил все эти годы до тебя и хочу, чтобы ты, если тебе захочется, сделала тоже самое. Это можно начинать прямо сейчас. Можно слать одно письмо за другим, по мере того, как они будут написаны, не ожидая на них ответов. А когда мы завершим свои «мемуары», можно будет их обсудить. Как ты на это смотришь?

Слушай, я встретил Таю, а ты мальчика из Москвы?! Ее звали, как тебя, а его, его случайно не Тимуром звали? Неужели такое может быть! Меня продолжают поражать эти труднообъяснимые совпадения. Ведь этим мальчиком должен был быть я, а Таей – ты. А, может, и хорошо, что мы ими не были? Тогда мы вряд ли что могли понять друг в друге. Как ты думаешь?

По поводу сайта. Я точно вывешивал свою анкету, но, может быть, на другой сайт, я даже не помню на какой, сколько их сейчас! Это теперь абсолютно не важно. Но если тебе это зачем-то нужно, я найду и сообщу.

И в конце – немного о грустном. Я знаю, что ты расстроишься. Но потерпи. Завтра рано утром я улетаю в Питер, вернусь в пятницу поздно вечером. Если у меня будет там возможность, я обязательно напишу тебе из Питера. Я никуда не пропаду. И ты не пропадай, пожалуйста.

Как ты смотришь на то, чтобы нам немножко изменить формат нашего общения? Не обязательно ведь ждать ответа, можно подать весточку, иногда даже коротенькую в любое время, когда будет возможность, настроение… Пиши чаще.

Я постараюсь еще написать тебе сегодня вечером, если получится – подам весточку из Питера, а потом – в пятницу поздно вечером, когда вернусь.

Не скучай, и не думай ни о чем плохом. Все будет хорошо.

Тим.

Привет, Тим!

Я не собираюсь пропадать, честно, не волнуйся, и я почему-то думаю, что молча, ты уж точно не исчезнешь. Знаю, знаю, ты не собираешься исчезать, но жизнь странная штука…

Да, ты правильно догадался мальчика из Москвы звали… Тимуром. Меня тоже продолжают поражать эти немыслимые совпадения! Мы учились в одной группе, и впервые встретились, в том самом, злополучном августе.