От Византии до Орды. История Руси и русского Слова

История этой земли тщательно исследована в труде В. А. Кучкина «Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.», где показано, в частности, что даже город Ростов, существование которого многие возводят еще к IX веку, в действительности был основан только в самом конце X или даже в начале XI века[492].

Но в течение второй половины XI — первой половины XII века совершается очень интенсивное развитие этой земли. Если в середине XI века в ней имелись, по-видимому, только три заметных города — Ростов, Суздаль и Ярославль, то к середине XII уже существовали Владимир-на-Клязьме, Переславль-Залесский, Тверь, Звенигород, Устюг, Углич, Юрьев-Польской, Дмитров, Москва и т. д.

Как общепризнано, Владимир Мономах был отправлен в Ростов своим отцом Всеволодом Ярославичем еще в юном возрасте, в 1068 году, и позднее постоянно возвращался сюда и «сажал» здесь своих сыновей — Мстислава и затем Юрия по прозванию Долгорукий. Но быстрое и плодотворное развитие Ростовской земли, конечно, нельзя объяснить только деятельностью Владимира и его сыновей; деятельность эта, надо думать, лишь подкрепляла и «оформляла» широкое освоение и заселение Ростовской земли, которая ко времени призвания Владимира в Киев (1113 год) была уже совсем иной, чем в 1054 году, когда ее получил после смерти Ярослава отец Владимира — тогда еще молодой — Всеволод.

К 1113 году Владимир Мономах явно был наиболее сильным на Руси князем, чему, разумеется, способствовало не только резкое усиление Ростовской земли, но и сама личность Владимира как государственного деятеля, полководца и человека высокой культуры.

Владимир Всеволодович Мономах — один из наиболее выдающихся правителей Руси-России за всю ее историю. Этому утверждению нисколько не противоречит сказанное выше о необходимом для возвышения роли Владимира интенсивном развитии его удела — Ростовской земли, ибо, не имея опоры на быстро возраставшую мощь этой земли, Владимир и не сумел бы во всей полноте осуществить себя в качестве исторического деятеля. В его судьбе счастливо слились личные достоинства и объективный ход дела в Ростовской земле.

Помимо всего прочего Владимир Мономах — первый правитель Руси, сочинения которого дошли до нас. В них предстает поистине покоряющий духовный облик достигшего своего высшего уровня русского человека конца XI — начала XII столетия. К этому времени прошло более столетия после Крещения Руси, и в написанном, по всей вероятности, в начале 1097 года послании Владимира к его двоюродному брату Олегу Святославичу воплотилось проникновенное православно-христианское самосознание будущего правителя Руси (в 1093–1113 годах в Киеве правил, как мы помним, сын старшего сына Ярослава — Святополк Изяславич).

В 1095 году завязалась распря между сыновьями Святослава Ярославича — Давыдом и Олегом, — и, с другой стороны, сыном Владимира Мономаха, Изяславом. Распря эта не затрагивала центральную власть Руси; речь шла об особенных уделах названных князей. Давыд и Олег «законно» претендовали на уделы, принадлежавшие их отцу Святославу, — Смоленск и Муром. Но Давыду — по всей вероятности, как второму по старшинству (после Святополка) внуку Ярослава был предоставлен Новгород, и тогда сын Владимира Мономаха, Изяслав, взял себе Давыдов Смоленск. Однако вскоре новгородцы «изгнали» Давыда (причины этого не вполне ясны), и он вернулся в Смоленск, изгнав оттуда, в свою очередь, Изяслава, который отправился в Муром. Но для Олега Святославича Муром являл собой отцовское наследство, и 6 сентября 1096 года около Мурома произошло сражение Олега и Изяслава, во время которого сын Владимира Мономаха погиб…

Олег затем, в самом конце 1096 года, вторгся еще и в Ростовскую землю (о чем упомянуто в послании Владимира), но был разбит и изгнан обратно в Муром старшим сыном Владимира, Мстиславом.

Казалось бы, Владимир, уже обладавший тогда немалой силой мог и должен был отомстить Олегу за гибель сына и за набег на Ростов и Суздаль. Он даже написал, напоминая о междоусобицах при Ярославе Мудром и его сыновьях: «Были ведь войны при умных дедах наших и при блаженных отцах наших…» И признался, что его «сердце» зовет его к мести… Но «душа» призывает к иному, борясь с «сердцем».

Вглядимся в это его послание к Олегу, написанное ровно девять столетий назад, но принадлежащее к вечным творениям русского Слова (для большей ясности ниже дан перевод, сделанный Д. С. Лихачевым):

«О многострастный и печальны аз! Много борешися сердцем, и одолевши, душе, сердцю моему, зане тленьне сущи, помышляю, како стати пред Страшным Судьею, каянья и смеренья не приимшим между собою.

Молвить бо иже: „Бога люблю, а брата своего не люблю, ложь есть“. И пакы: „Аще не отпустите прегрешений брату, ни вам отпустить Отець вашь Небесный“…